К.Х. – Синнетту
Получено в Лондоне летом 1884 г.
… Почему вы напечатали «Оккультный Мир», не посылая его прежде мне для просмотра? Я бы никогда не пропустил этого отрывка и также и «Лал Синга», глупо изображенного, как наполовину nom de plume Джуль Кулом..
К.Х. – Синнетту
Получено в Лондоне 10 октября 1884 г.
По причинам весьма достойным, хотя и без надобности вдаваться в детали, я не мог ни ответить на ваше письмо в Эльберфельде, ни переслать вам его через Л.К.Х. Так как стало невозможным использовать главный канал – Е.П.Б., через которую я до сих пор общался с вами, из-за ваших личных и взаимных отношений с нею, я прибегнул к обычной почте. Даже это потребовало от одного друга большей траты сил, чем вы в состоянии вообразить.
Было бы недостойно друга умолчать о правде, когда речь о ней может принести пользу, поэтому я должен сказать, что вам надо очень следить за собою, если не хотите навсегда прервать нашу переписку. Незаметно для вас самого вы поощряете в себе тенденцию к догматизму и несправедливым неправильным представлениям о лицах и побуждениях. Я хорошо осведомлен о ваших идеях о том, что вы называете «ханжеской» абсурдностью; и у меня тягостная уверенность, что так как в вашем мире никому не позволяется читать нравственные наставления другому, то и вы, возможно, будете возмущены этим, и эти слова, вероятно, пишутся напрасно. Но я также знаю ваше искреннее желание, чтобы наша переписка не оборвалась; и зная это, я указываю вашему вниманию то, что может иметь этот результат.
Так вот, остерегайтесь немилосердного несострадательного духа, ибо он встанет на вашем пути, как голодный волк и пожрет лучшие свойства вашей натуры, начавшие появляться. Расширяйте, вместо суживания, ваши симпатии; старайтесь отождествлять себя с вашими собратьями, нежели чем сокращать круг родства. Чем бы ни вызван – ошибками ли Адьяра или Аллахабада, небрежностью ли или ошибочностью Е.П.Б. – кризис настал, и настала пора для крайнего, какое только осуществимо, распространения вашей нравственной силы. Теперь не время для упреков и мстительных взаимообвинений, но для борьбы соединенными силами. Кто бы ни посеял семена нынешней бури, но вихрь сильный, и все Общество пожинает эту бурю, которая скорее раздувается, чем подавляется из Шигадзе. Вы смеетесь над испытанием – это слово кажется вам смешным в применении к вам? Вы забываете, что тот, кто приближается к нашим преддвериям даже в мыслях, уже втягивается в водоворот испытания. Во всяком случае, ваш храм шатается, и если вы не подопрете его стены вашими сильными плечами, можете разделить участь Самсона. Гордость и «полное достоинства презрение» не помогут вам в нынешних затруднениях. Существует нечто, аллегорически понимаемое как сокровища, охраняемые верными гномами и бесами. Сокровища – это наше оккультное знание, приобрести которое стремятся многие из ваших – вы больше всех. И, может быть, не Е.П.Б. или Олькотт или еще кто-нибудь индивидуально разбудили тех стражей, но вы сами и притом больше чем они и Общество коллективно. Такие книги, как «Оккультный Мир» и «Эзотерический Буддизм» не проходят незамеченными в глазах этих верных стражей, и абсолютно необходимо, чтобы те, кто устремляются к такому знанию, были тщательно испытаны и проверены. Выводите из этого что хотите, но помните, что мой Брат и я единственные среди Братства, кому дорого распространение (в известных пределах) нашего Учения, и Е.П.Б. была до сих пор нашим единственным орудием и понятливым агентом.
Допуская, что она является всем тем, какою вы ее описываете, причем я вам уже говорил, что иногда это расшатанное старое существо положительно становится опасным, я заявляю, что это все еще не может служить извинением в малейшем ослаблении усилий, чтобы спасти положение и тем скорее двинуть работу вперед (и в особенности охранять нашу переписку). Подумайте, какое это положительное преимущество для остальных из вас, что она была тем, что она есть, так как этим она дала вам величайший стимул к завершению, несмотря на затруднения, которые вы ей приписываете. Я не говорю, что мы предпочли бы ее, если бы нам был доступен более подходящий агент; все же, поскольку вы сами были заинтересованы, это было преимущество, но вы сами уже надолго, если не навсегда, отдалились от нее и тем создали огромные препятствия на моем пути. Помните, что я вам сказал года два тому назад – «если бы Е.П.Б. умерла прежде, чем мы нашли ей заместителя», – силы, которыми мы пользуемся для сношений с внешним миром, позволили бы нам переслать вам два-три письма, затем все это угасло бы и больше писем от меня не поступило бы. Ну, она, в сущности, мертва, и это вы сами – простите мне еще одну правду – кто убил этого грубого, но верного агента, тем более такого, который действительно был вам предан. Оставим эту тему, если она вам противна. Я делал все, что мог, чтобы пресечь зло, но у меня над ней нет ни юрисдикции, ни власти, и также мои шансы с миссис X. не лучше. Она великолепный субъект по природе, но до того недоверчива к себе и другим, до того способна принимать действительность за галлюцинацию и vice versa , что потребуется долгое время, прежде чем она сможет даже собою управлять. Она далека от готовности, тем более, что не понимает ни себя саму, ни нас. Истинно, наш образ действия не есть ваш образ действия, следовательно, на Западе мало надежды для нас.
Не приписывайте, пожалуйста, вышесказанное к какому-либо влиянию Е.П.Б. Несомненно, она горько жаловалась своему Учителю и открыто об этом говорит, но это не меняет Его мнения о вас и также ничуть не задевает моего отношения к вам. Не только мы двое, но даже она знает, какое важное значение для благосостояния Общества имела ваша деятельность, и никакие ее личные огорчения не могут препятствовать в отдаче вам полной справедливости так же, как и ей. Ее Учитель и я направили ее и велели ей сделать все, что она сделала в отношении миссис X. Любые, возникшие в результате этого неприятности, обязаны своим происхождением тому, что она выполнила приказания. Миссис X. была найдена нами в Америке. Мы воздействовали на нее, чтобы подготовилась к писанию книги, которую она написала с помощью Мохини. Если бы она согласилась остаться в Париже еще на несколько дней, как ее просили, и переехать в Англию с Е.П.Б., то позднейшее осложнение могло бы быть отражено. Следствие ее приезда в ваш дом уже описано ею вам раньше; и возмущаясь тем, что Мохини и Е.П.Б. говорили вам и м-с Х., вы просто возмущались нашими личными желаниями. Вы будете возмущены моими словами даже теперь, когда я скажу вам, что вы – несознательно, я согласен – мешали мне развивать ее. И все же вы были бы первым, кто извлек бы из нее пользу. Но, не понимая нашего образа действий и оккультных методов, вы настаивали на том, что вы должны знать причины всего совершаемого, особенно в вещах, которые вам не подходят. Вы даже требовали, чтобы вам во всех подробностях объяснили причину, почему вас просили приехать в Эльберфельд. Это неразумно с оккультной точки зрения, мой друг. Вы уж доверяйте мне или не доверяйте. И я должен откровенно сказать вам, что мои дружеские чувства к вам испытали шок, когда я услышал о вашем «ультиматуме», который может быть вкратце изложен так: «Или миссис X. проведет около недели в нашем доме, или я (вы) ухожу из Л.Л., и пусть оно делает, что может». Это почти означает следующее: «Что бы ни хотели "Учителя", я должен и покажу Л.Л., что все, что они могли услышать об этом деле – неправда, и что "Учителя" никогда не согласятся на какое-либо деяние, задевающее мою гордость: она должна быть охранена во всяком случае».
Мой друг, это – вхождение в опасную зону. Здесь, в наших горах, в опасных местах на тропах, часто посещаемых нашими учениками, Дуг-па кладут обрывки старых тряпок и другие предметы, наилучшим образом рассчитанные на привлечение внимания неосторожных; эти тряпки и предметы насыщены их злобным магнетизмом; если наступить на них, сильный психический шок сообщится наступившему путнику, так что он не сможет устоять на ногах и, прежде чем опомниться, упадет в бездну. Друг, опасайтесь гордости и эгоизма, двух величайших западней, уготованных для стремящегося вскарабкаться по крутым тропам Знания и Духовности. Вы открыли щель в стыке нашей брони для Дуг-па, и поэтому не жалуйтесь на то, что они нашли ее и ранили вас.
Миссис Х., в действительности, не хотела поехать в ваш дом, ибо, как она сама вам весьма доверчиво сказала, я сказал ей этого не делать по причинам, которые вы сами теперь должны знать. Вы также должны были знать, что если мы чего-нибудь да стоим как индивидуальности, а не бессильные марионетки, то мы не могли поддаваться влиянию Е.П.Б., и никакие угрозы не в состоянии заставить нас совершить что-либо идущее в разрез нашему суждению и необходимостям Кармы. Мне очень жаль, что вы не припомнили этих фактов прежде чем заговорить, и это еще более затрудняет мое положение перед моим Владыкой, который, конечно, зарегистрировал ваш «ультиматум».
Вы отрицаете, что вы когда-либо предлагали себя в качестве ученика: о, мой друг, с такими «слабыми струнками», таящимися в вашем сердце, вы даже не могли бы стать «мирским учеником». Но я еще раз говорю, давайте бросим эту тему. Слова не могут погасить деяния, что сделано, то сделано. Мой брат М., у которого больше власти, чем у меня, только что написал обещанное письмо «Внутреннему Кружку». Ваша «честь», добрый друг, спасена, но какою ценою – об этом читайте и вы увидите.
Некоторые мои недавние письма и записки, включая и письмо к казначею Л.Л., вы находите «нефилософскими» и не в моем обычном стиле. Едва ли этому можно помочь: я писал только по делу данного момента, как и теперь пишу, и у меня нет времени для философии. Когда Л.Л. и большинство других западных филиалов Т.О. находится в таком плачевном состоянии, философию можно призвать в качестве средства, сдерживающего нетерпение, но главное требование момента теперь – выработать практический план, как справиться с положением. Некоторые пытаются, весьма несправедливо, свалить всю ответственность за нынешнее состояние дел единственно на Х.С.О. и Е.П.Б. Эти двое, скажем, далеки от совершенства и в некоторых отношениях даже прямо-таки – наоборот. Но у них имеется то, (простите это постоянное повторение, но на это так же постоянно не обращают внимания), что мы так чрезвычайно редко находим у других – неэгоистичность и горячая готовность самопожертвования в пользу других. Какое «множество грехов» не покроется этим! Это труизм, все же я его повторяю – только в невзгодах можно познать истинную сущность человека. Это истинное мужество, когда человек смело принимает свою долю коллективной Кармы той группы, с которой он работает, и не позволяет себе огорчаться и видеть других более черными, чем они на самом деле есть, или во всем обвинять какого-то «козла отпущения», специально выбранного. Такого правдивого человека мы всегда будем защищать, несмотря на его недостатки, поможем ему развивать то хорошее, что в нем есть. Такой человек возвышенно неэгоистичен: он погружает свою личность в то дело, которому он служит, и не обращает внимания на неудобства или личные оскорбления, несправедливо бросаемые на него.
Я кончил, мой добрый друг, и мне нечего больше сказать. Вы слишком разумны, чтобы не видеть ясно, как американцы говорят – «переплета, в который попал», а также и того, что лично я мало что могу сделать. Нынешнее положение, как вы это узнаете из письма М., постепенно создавалось всеми вами постольку же, поскольку и несчастными «Основателями». Все же, мы едва ли сможем обойтись без кого-либо из них в течение ближайших нескольких лет. Вы слишком жестоко обошлись с этим старым человеком, и теперь настал его день. С этим вы со мною никогда полностью не согласитесь, но это, тем не менее, факт. Все, что я лично смогу для вас сделать, сделаю, если вы не ухудшите положения, переменив ваше поведение. Кто хочет, чтобы ему давались высшие наставления, тот должен быть истинным теософом душою и сердцем, не только внешностью.
Пока что примите мое скромное благословение.
К.Х.
Письмо 146
К.Х. – Синнетту
Правда на ее стороне. Ваши обвинения чрезвычайно несправедливы и тем более болезненны мне, что исходят от вас. Если после этого утверждения вы все же будете придерживаться той же самой позиции, мне придется выразить свое глубокое сожаление по поводу этой новой нашей неудачи и пожелать вам от всего моего сердца успехов у более достойных учителей. У нее, несомненно, не хватает милосердия, но, действительно, вам не хватает проницательности.
С сожалениями ваш К.Х.
К.Х. – Синнетту
Получено в Симле осенью 1882 г.
… Мой дорогой брат, напрасно беспрестанно повторять, что имеются или могут быть противоречия в том, что вам было дано. Могут быть неточности в выражениях или неполнота подробностей, но обвинить нас в совершении грубых ошибок действительно смешно…
Письмо 112
К.Х. – Синнетту
Получено в Лондоне в июле 1883 г.
…У нас нет никаких любимцев, мы никаких правил не нарушаем.
Если м-р Крукс хочет проникнуть в тайны по ту сторону коридоров, уже прорытых орудиями современной науки, пусть он пытается. Он пытался и открыл радиометр; опять пытался и открыл лучистую материю: он может пытаться опять и открыть «Кама-Рупа» материи – ее пятое состояние. Но чтобы открыть ее Манас, ему пришлось бы дать более сильное обязательство сохранения тайны, что он склонен делать. Вы знаете наш девиз, а также и то, что его практическое применение удалило слово «невозможно» из словаря оккультистов. Если он не устанет от попыток, то сможет открыть наиболее возвышенный из всех фактов – свое истинное «Я». Но ему придется проникнуть через многие слои, прежде чем достигнет Его. А сперва он пусть избавится от иллюзии, что любой живой человек может предъявить Адептам «требования»… ». Он может создавать неотразимую привлекательность и привлекать их внимание, но эта привлекательность будет духовная, а не ментальная или интеллектуальная.
И этот совет относится и дается некоторым британским теософам, и им полезно это знать.
Ничего не привлекает нас к человеку, находящемуся вне влияния Теос. Общества, кроме как его растущая духовность.
Он может быть Беконом или Аристотелем по своим знаниям и все же не быть в состоянии заставить нас ощутить его ток, хотя бы как прикосновение пушинки, если сила его ограничивается Манасом.
Высочайшая энергия пребывает в Буддхи.
Она находится в спящем состоянии, когда соединена только с Атманом.
Она активна и неотразима, когда гальванизирована эссенцией Манаса и когда никакие шлаки последнего не примешиваются к этой чистой эссенции, чтобы перевешивать ее своим конечным естеством.
Манас, чистый и простой, степенью ниже – он от земли и земной, так что ваши величайшие люди считаются ничтожествами на арене, где влияние измеряется мерою духовного развития. Когда древние основатели ваших философских школ приходили на Восток за Учением наших предшественников, они не подавали никаких требований, они являли только одну единственную искреннюю самоотверженную жажду истины. Если теперь кто-либо стремится основать новые школы науки и философии, то восторжествует та же самая схема – если стремящиеся будут иметь в себе элементы успеха.
Письмо 112
К.Х. – Синнетту
Получено в Лондоне в июле 1883 г.
…Никакой необученный любитель никогда не мог состязаться в этой отрасли исследований со знатоком. Истинных дателей откровения миру мало, а лжеспасителей легион. Счастье, если их «полупроблески Света не навязываются миру, подобно Исламу, острием меча или, подобно христианской теологии, среди пылающих костров и в камерах пыток. Ваши «Фрагменты» содержат некоторые ошибки, но все же их очень мало; они произошли исключительно из-за ваших двух наставников в Адьяре, один из них не хотел, а другой не мог сказать вам всего. Остальное нельзя назвать ошибками, скорее, это неполные объяснения. Они произошли частично вследствие вашей недостаточной просвещенности по вашей последней теме (я подразумеваю эти всегда угрожающие обскурации), частично вследствие недостаточности языковых средств в вашем распоряжении, частично вследствие умолчания, налагаемого на нас нашими правилами…
Письмо 152
Е.П.Б. – Синнетту
Мой дорогой м-р Синнетт.
Очень странно, что вы так охотно оказались готовым обманывать самого себя.
Прошлой ночью я видела того, кого я должна была видеть, и, получив нужные мне объяснения, утвердилась во мнении, что уже не колеблюсь и решительно выступаю против принятия. И слова в первой строчке являются теми, которые я обязана повторять вам как предостережение, и также потому, что считаю вас своим лучшим другом. Теперь вы уже обманули и продолжаете обманывать или, выражаясь просторечием, надуваете себя относительно письма, полученного мною вчера от Махатмы. Письмо от него, независимо от того, писал ли его ученик или нет, и каким бы «оглушительным», противоречивым и «абсурдным» оно ни казалось вам, является полным выражения его взглядов, и он утверждает то, что в нем сказано.
Для меня чрезвычайно странным является то, что вы из сказанного им принимаете только то, что совпадает с вашими собственными понятиями и отвергаете все, что противоречит вашим понятиям о годности или негодности чего-то. Олькотт вел себя как осел, совершенно лишенный такта; он в этом признается и готов признаться и сказать mea culpa перед всеми теософами, и это более того, что какой-либо англичанин охотно сделает. Вот почему, вероятно, несмотря на недостаточность в нем такта и на частые чудачества, которые справедливо шокируют вашу чувствительность, как и мою тоже – небо знает почему он, несмотря на то, что идет против всех условностей, все же нравится Учителям, которые невысоко ставят цветы европейской цивилизации.
Если бы прошлой ночью я знала то, что я с тех пор узнала, т. е., что вы воображаете или, скорее, принуждаете себя воображать, что это письмо Махатм не является всецело ортодоксальным и было написано учеником в угоду мне или что-то в этом роде, я бы не бросилась к вам, как к единственному средству спасения.
Обстановка становится темной и туманной.
Вчера вечером мне удалось избавить Общество Психических Исследований от его кошмара – Олькотта, и я могу так сделать, что Англия избавится от своего пугала – теософии.
Если вы – наиболее преданный, лучший изо всех теософов, уже готовы пасть жертвою своих собственных предрассудков и готовы уверовать в новых богов, свергнув с трона старых, тогда, несмотря ни на что – теософия слишком рано пришла в эту страну, и пусть ваша Л.Л.Т.О. продолжает впредь, как начала, я не могу этому помочь, а что я подразумеваю – скажу, когда увижу вас. Но я не хочу иметь ничего общего с этим новым переустройством и отхожу от него всецело, если мы не согласимся больше не расходиться.
Ваша Е.П.Б.
Письмо 153
Е.П.Б. – Синнетту
Дэхра Дан. Пятница. 4-е.
Только вчера приехала поздно вечером из Сахарампура. Дом очень хороший, но холодный, сырой и мрачный. Получила кучу писем и первым-делом отвечаю на ваше.
Наконец виделась с М. и показала ему ваше последнее письмо, вернее, письмо Бенемадхаба, на котором вы нацарапали вопрос. На последний М. отвечает. Это я написала под его диктовку и теперь копирую:
«Я написал Синнетту мое мнение про Аллахабадских теософов (однако же не через меня?). Адетиаром Б. написал глупое письмо Дамодару, и Бенемадхаб пишет глупую просьбу м-ру Синнетту. Так как К.Х. решил переписываться с двумя лицами, оказавшимися в высшей степени полезными и нужными Обществу, – они все, умные или глупые, понятливые или тупые, возможно полезные, или же совершенно бесполезные – тоже претендуют на непосредственную переписку с нами. Скажите ему (т.е. вам), что это нужно прекратить. Веками мы ни с кем не переписывались и теперь не намерены. Что сделали Бенемадхаб или какой-либо другой претендент, чтобы иметь право на такое требование? Ничего. Они вступят в (Теософическое) Общество и, хотя остаются такими же упрямыми приверженцами своих старых суеверий, как всегда, не отказываясь ни от касты, ни от единого обычая в своей обособленности, рассчитывают нас увидеть, с нами переписываться и во всем получать нашу помощь. Мне будет приятно, если м-р Синнетт скажет каждому, кто вздумает обратиться к нему с подобными претензиями, следующее: «Братья» хотят, чтобы я доводил до сведения каждого из вас, туземцы, что если какой-либо человек не готов стать настоящим теософом, т.е. не готов поступить так, как поступил Д.Маваланкар, который совсем отказался от касты, от старых суеверий и показал себя истинным реформатором (особенно в отношении детских браков), то он останется рядовым членом Общества безо всякой надежды что-либо услышать от нас.
Общество, действуя в полном согласии с нашими указаниями, никого не принуждает стать членом второй секции. Это каждому предоставляется решать самому по собственному выбору. Члену бесполезно доказывать: я веду чистую жизнь, я – трезвенник, не употребляю мяса и воздерживаюсь от порока, все мои стремления направлены к доброму и т.д. – и в то же время воздвигать своими деяниями непроходимую стену на пути между нами и собою. Какое отношение имеем мы, последователи истинных Архатов, эзотерического буддизма и Сангиас, к шастрам и ортодоксальному браманизму?
Существуют сто тысяч факиров, саньясинов и садху, ведущих наиболее чистые жизни, и все же, будучи такими, как они есть, – они находятся на неправильном пути, не имея возможности с нами встретиться, и даже видеть и слышать о нас. Их прадеды выгнали из Индии последователей единственной истинной философии на Земле, и теперь не последние должны приходить к ним, но они должны прийти к нам. Кто из них готов стать буддистом, настиком, как они нас называют? Никто. Те, кто верили в нас и следовали за нами, – те получили свою награду. М-р Синнетт и Хьюм – исключения. Их верования не являются препятствиями, потому что у них нет никаких верований.
Они могут быть окружены плохими влияниями, плохими магнетическими эманациями вследствие употребления спиртных напитков, неразборчивых физических связей (возникающих даже от рукопожатии нравственно нечистого человека), но все это лишь физические и материальные помехи, которым мы можем противодействовать небольшим усилием и даже можем их совсем устранить без большого ущерба себе.
Но не так обстоит дело с магнетизмом и незримыми последствиями, возникающими из неправильных, но искренних верований.
Вера в богов и в Бога и другие суеверия привлекает в их окружение миллионы чужих факторов, оказывающих влияние живых существ и мощных сил, для удаления которых нам пришлось бы применять гораздо больше сил против обычного.
Мы предпочитаем этого не делать.
Мы не считаем ни необходимым, ни выгодным тратить наше время на ведение войны с неразвитыми планетными духами, которым доставляет удовольствие играть роль богов, а иногда – роль прославившихся на Земле лиц.
Существуют Дхиан-Коганы и «Коганы тьмы» – не то, что называют дьяволами, но несовершенные «разумы», которые никогда не рождались ни на этой, ни на какой-либо другой Земле или сфере, как и Дхиан-Коганы, и которые никогда не войдут в число «строителей» Вселенной, чистых Планетных Разумов, правящих во время каждой Манвантары, тогда как Коганы тьмы царят во время Пралайи.
Объясните это м-ру Синнетту (я не могу) – скажите ему, чтобы он перечитал сказанное мною и объясненное м-ру Хьюму, и пусть он помнит, что так же, как все в этой Вселенной есть противоположение, так же чистому свету Дхиан-Коганов противопоставляются «мамо Коганы» и их разрушительный разум. Они – те боги, которым индусские, христианские, магометанские и все другие фанатические религии и секты поклоняются. И до тех пор, пока их приверженцы находятся под их влиянием, мы не более думаем о присоединении к ним в их работе или о противодействии их работе, чем мы думаем о Красных Шапках на Земле, результаты злой деятельности которых мы стараемся смягчить, но в чью работу мы не имеем права вмешиваться, пока они не пересекают нашего пути. (Я полагаю, что вы этого не поймете, но вы хорошенько подумайте над этим, и вам станет понятно.
М. здесь подразумевает, что у Братьев Света нет права и даже власти противодействовать естественному ходу или той работе, которая предписана каждому классу существ и всему сущему законом Природы.
Братья, например, могли бы продлить жизнь, но не могли бы устранить смерти, даже для самих себя.
До какой-то степени они могут смягчить зло и облегчить страдания, но они не могут уничтожить зло.
Не более могут Дхиан-Коганы препятствовать работе мамо-Коганов, ибо их законом является тьма, невежество, разрушение и т.д., тогда как законом Дхиан-Коганов является свет, знание, творчество.
Дхиан-Коганы соответствуют Буддхи – Божественной мудрости и Жизни в блаженном знании, а мамо являются олицетворениями вроде Шивы, Иеговы и других выдуманных чудовищ с невежеством в их хвосте).
Последняя фраза М., которую я перевожу, такова: «Скажите ему (т.е. вам), что ради тех, кто желает познаний, я готов ответить на 2-3 вопроса Бенинадхаба из шастр, но ни в какую переписку с ним или с кем-нибудь другим я не вступлю. Пусть он ясно и четко доложит свои вопросы нам, м-ру Синнетту, и тогда я отвечу через него (вам)».
Ваша в любви к Иисусу Е.П.Блаватская
Письмо 154
Е.П.Б. – Синнетту
Мой дорогой м-р Синнетт!
Из боязни, что вы «проследите в обратном направлении» до меня новое предательство, разрешите мне сказать, что я никогда не говорила Хьюбе Шлейдену и Францу Джехарду, что существование самих объективных планет было аллегорией.
Я сказала, что объективность и действительность семеричной цепи не имеет никакого отношения к правильному пониманию семи кругов, что кроме посвященных никто не знает mot final этой тайны, что вы не могли бы полностью этого понять, ни объяснить, так как Махатма К.Х. сотню раз говорил вам, что вам нельзя рассказать всю доктрину;
что вы знали, что Хьюм задавал Ему вопросы и подвергал перекрестному допросу, пока у него волосы не поседели; что были сотни кажущихся несообразностей только потому, что у вас не было ключа к x777x, и вам нельзя было его дать.
Короче говоря, что вы опубликовали истину, но далеко не всю, в особенности в соотношении кругов и колец, которая, в лучшем случае, была аллегорична.
Ваша Е.П.Б.
Письмо 155
17 марта
Мой дорогой м-р Синнетт!
С удивлением читала ваше приглашение. Не «удивление» тому, что меня приглашают, но удивление тому, что вы опять приглашаете меня, как будто я вам не надоела! Что хорошего я представляю собою для кого-либо в этом мире, за исключением того, что заставляю некоторых пялить на меня глаза, других – высказывать мнения о моей ловкости в качестве обманщицы, и небольшое меньшинство – смотреть на меня с чувством удивления, какое обычно уделяется «чудовищам», выставленным в музеях или аквариумах. Это факт; у меня к этому достаточно доказательств, чтобы опять не сунуть голову в тот недоуздок, если я это могу. Мой приезд к вам, чтобы побыть у вас хотя бы несколько дней, был бы для вас самого только источником разочарования и мукой для меня.
Вы не должны принимать эти слова за en mauvaise part . Я просто искренна с вами. Вы являетесь и были, особенно м-с Синнетт, долгое время моими лучшими друзьями здесь. Но как раз потому, что я считаю вас таковыми, я вынуждена предпочесть скорее причинить вам мгновенную, нежели длительную неприятность; скорее отказ, нежели принятие любезного приглашения. Кроме того, в качестве средства сообщения между вами и К.Х. (так как я полагаю, что вы не приглашаете меня только pour mes beaux yeux ) я теперь совершенно бесполезна. Существуют границы выносливости, существует и граница для величайшего самопожертвования. Я годами трудилась для них преданно и самоотверженно, а результат тот, что я разрушила свое здоровье, обесчестила имя своих предков и стала предметом оскорблений со стороны каждого торговца овощами с улицы Оксфорд и каждого торговца рыбой с рынка Хангерфорд, и не принесла им никакой пользы и очень мало пользы принесла Обществу, и никакой пользы не принесла бедному Олькотту или самой себе. Поверьте мне, мы будем гораздо лучшими друзьями, когда между нами будет расстояние в несколько сот миль, а не шагов. Кроме этого, Хозяин говорит, что новое событие собирается над нашими головами. Он и К.Х. склонили свои мудрые головы вместе и приготавливаются трудиться, как они мне говорят. У нас осталось несколько месяцев до ноября, и если дела к тому времени не отмоются добела и свежая кровь не вольется в Братство и Оккультизм, то мы все так же можем ложиться спать. Лично для меня самой мало имеет значения, так ли это будет или нет. Мое время также быстро наступает, когда пробьет час моего торжества. Тогда будет то, что я так же смогу доказать тем, кто строили обо мне предположения, как тем, кто верили, так и тем, кто не верили, что ни один из них не приблизился на 100 миль к местопребыванию истины. Я выстрадала ад на Земле, но прежде чем я покину ее, я обещаю себе такое торжество, которое заставит Рипона и его католиков и Бейли и епископа Сарджента с его протестантскими ослами реветь так громко, как им позволят легкие.
А теперь вы, действительно, думаете, что вы знаете меня, дорогой Синнетт?
Верите ли вы, что потому, что вы измерили, как вы думаете, мою физическую корку и мозг, что такой проницательный аналитик человеческой природы, каким бы вы ни были, – может когда-либо проникнуть хотя бы под первые покровы моего действительного я? Если вы верите, то очень ошибаетесь.
Все вы считаете меня неправдивой, потому что до сих пор я показывала Миру только подлинную внешнюю мадам Блаватскую. Это точно то же самое, как если бы вы жаловались на лживость скалы, покрытой мхом, сорными травами и грязью, за то, что она имела снаружи надпись: «Я не мох и не грязь, покрывающие меня; ваши глаза обманывают вас, и вы неспособны увидеть то, что находится под внешней коркой и т.д.» Вы должны понимать эту аллегорию.
Это не хвастовство, потому что я не говорю, что внутри этой беспристрастной скалы находится роскошный дворец, или же скромная хата.
То что я говорю, следующее: вы не знаете меня; ибо, что бы ни было внутри меня – это не то, что вы думаете; и поэтому судить обо мне, как о неправдивой, есть величайшая ошибка, и кроме того, вопиющая несправедливость;
Я (мое внутреннее действительное «Я») нахожусь в заключении и не могу показаться такою, какой я являюсь в самом деле, если бы даже я этого захотела.
Почему же тогда меня, потому что я говорю о себе, какова я и каковой себя чувствую, – должны считать ответственной за наружную дверь моей тюрьмы и ее внешность, когда я ее и не строила и не отделывала?
Но все это для вас будет не лучше, чем раздражение духа. «Бедная старая барыня опять сходит с ума», – скажете вы.
И позвольте мне пророчествовать, что настанет день, когда вы К.Х. тоже обвините, что он обманывает вас, и это лишь потому, что он не говорит вам того, чего он не имеет права кому-либо сказать.
Да, вы будете кощунствовать даже против него, потому что вы всегда втайне надеялись, что он сделает исключение для вас.
Для чего такая непомерная, по-видимому, бесполезная тирада, какая содержится в этом письме?
А для того, что близок час; и после того, как я докажу то, что я должна доказать, я раскланяюсь с изысканным западным обществом – и меня больше не будет.
И тогда вы все можете свистеть по Братьям.
Святая Истина!
Разумеется, это была шутка. Нет; вы не ненавидите меня; вы только чувствуете ко мне дружескую снисходительность, что-то вроде благожелательного презрения к Е.П.Б.
Вы тут правы, поскольку вы знаете в ней лишь ту, которая готова развалиться на куски.
Может быть, вы еще обнаружите вашу ошибку по поводу той другой, хорошо спрятанной моей части. Сейчас при мне Дэб; Дэб «Шортридж», как мы его зовем; он выглядит как мальчик лет двенадцати, хотя ему далеко за 30. Идеальное маленькое лицо с тонкими чертами, жемчужные зубы, длинные волосы, миндалевидные глаза и китайско-татарская пурпуровая тюбетейка на макушке головы. Он мой «heir of Salvation», и я с ним должна проделать работу. Я не могу его покинуть теперь и не имею права на это. Я должна закончить свою работу с ним. Он – моя правая рука (а К.Х. – левая рука) в надувательстве на пути обмана.
А теперь – Бог да благословит вас. Лучше не сердитесь ни на что, что бы я ни делала и ни сказала; только как другу, как настоящему другу, я говорю вам, что до тех пор, пока вы не измените свой образ жизни – не ждите для себя исключения.
Искренне ваша Е.П.Б.
Сердечный привет м-с Синнетт и поцелуй Дэни.
Письмо 157
Адьяр, 17-го марта
Мой дорогой Синнетт!
Мне очень жаль, что Махатма выбрал меня, чтобы я сражалась в этой новой битве.
Но так как должна быть сокрытая мудрость даже в акте избрания полумертвого индивидуума, который только что встает после восьминедельного лежания на постели, к которой он был прикован болезнью, и теперь едва в состоянии собрать разбросанные мысли настолько, чтобы сказать то, что лучше бы оставить несказанным, – я повинуюсь.
Вы не могли забыть того, что я вам неоднократно говорила в Симле и что Учитель К.Х. писал вам, а именно, что Т.О. является, прежде всего, Всемирным Братством, а не обществом ради феноменов и оккультизма.
Последний должен держаться в тайне и т.д.
Я знаю, что вследствие моего великого усердия принести пользу делу и ваших уверений, что Общество никогда не сможет процветать, если в него не будет введен оккультный элемент и не будет объявлено о существовании Учителей, – я более виновата, чем кто-либо другой, что послушалась вас.
Все же все вы теперь должны за это понести Карму. Ну, а теперь все феномены, по свидетельству падре и других врагов, представляющие собою (по словам м-ра Ходжсона) обман – все, начиная с «феномена броши» и далее; и Учителя теперь вытащены перед публикой, и их имена оскверняются каждым мошенником в Европе…
К.Х. – Синнетту
Первое письмо, полученное после возвращения Синнетта в Индию, от 8 июля 1881 г. во время нахождения вместе с Е.П.Блаватской в течение нескольких дней в Бомбее.
…«Вы правы, что каждый алмаз, каждый кристалл, каждое растение и звезда имеют свою индивидуальную душу, не говоря уже о человеке и животном, и существует иерархия душ от самых низших форм материи вверх до Мира Духа;
но вы ошибаетесь, прибавляя к указанному утверждению, что дух ушедших поддерживает непосредственные психические сообщения с душами, еще связанными с телом, – они этого не делают». Взаимное положение обитаемых миров в нашей Солнечной Системе уже одно исключало бы эту возможность. Ибо я надеюсь, что вы отказались от забавной идеи естественного результата раннего христианского воспитания, что могут быть человеческие разумы, населяющие чисто духовные сферы? Вы тогда так же легко поймете заблуждение христиан, которые собрались сжигать нематериальное в материальном физическом аду, как и ошибку более образованных спиритуалистов, которые убаюкивают себя мыслью, что кто-то другой, а не обитатели двух миров, непосредственно соединенных с нашим, могут сообщаться с ними. Как бы ни были бестелесны и очищены от грубой материи чистые Духи, все же они подвержены физическим и мировым законам материи. Они не могут избежать этого, даже если бы они заткали пропасть, отделяющую их миры от нашего. Они могут быть посещаемы в духе, их же дух не может спуститься и достичь нас. Они притягивают, но они не могут быть притягиваемы – их духовная полярность будет непреодолимым препятствием на пути. (Кстати, вы не должны доверять «Изиде» буквально. Эта книга – только пробное усилие для того, чтобы отвлечь внимание спиритуалистов от их предвзятых концепций к истинному пониманию вещей. Автор должна была намекать и указывать в правильном направлении; сказать, чем вещи не являются и не сказать, чем они являются. По вине корректора вкралось несколько серьезных ошибок (как на стр. 1, глава 1, том 1, где божественную Сущность заставляют эманировать из Адама, вместо обратного процесса.)…
)
