Scientific American, т. 35 № 13, 23 сентября 1876 г
Небольшая поправка. В статье сказано что в одном человеке может находиться только две личности, так как у нас два полушария. В действительности таких личностей может быть и больше. Есть известный случай Билли Миллигана, у которого произошло расщепление личности на 24 полноценных личности, из которых 10 были основными. В целом статья очень интересная.
:
В медицинских книгах содержится немало сообщений о пациентах, ведущих двойную жизнь: случаи, когда периодически происходит потеря одной фазы психической жизни и принятие или возобновление другой, совершенно иной. Например, у истеричной особы случится припадок, и по выходе из него будет обнаружено, что она потеряла всякую память о прошлом. Умственные способности остаются нетронутыми, но в том, что касается знаний, разум пациентки подобен разуму младенца. С большей или меньшей задержкой она научится говорить, читать и работать, практически заново начиная жизнь с самого начала, а иногда развивая характер, совершенно не похожий на её первый. Физическая основа, по-видимому, та же самая; но личность совершенно иная, с другим темпераментом, другими привычками, другими вкусами и так далее.
В таком виде ситуация может продлиться в течение неопределённого периода; а затем у пациентки начнётся новый припадок, и она выйдет из него такой же, какой была изначально. Вся жизнь, которой она жила с момента первого припадка, внезапно исчезает. Ничего из неё она не может вспомнить; на какое-то время её вторая жизнь, а она, возможно, длилась годами, уничтожается, и течение её изначальной жизни проходит так же безмятежно и естественно, как если бы оно никогда не прерывалось – пока очередной приступ не повернёт её к конечному моменту её второй жизни, которая, совершенно не сознавая, что в ней произошёл перерыв, снова берётся за дело. И таким образом, её существование чередуется между двумя жизнями, совершенно отличными и независимыми друг от друга, за исключением того, что одно и то же тело служит для обеих.
Раньше такие изменения сознания объяснялись одержимостью духом или демонической одержимостью. Предполагалось, что в теле обитают два независимых духа; или же душа пациента время от времени вытесняется какой-либо другой душой, благожелательной или злобной, свидетельствуя о возможном одержателе. В наши более научные и материалистические дни у демонической гипотезы мало сторонников: рассматриваемые явления гораздо более удовлетворительно объясняются предположением, что психическая жизнь пациентки полностью или главным образом осуществляется одной стороной её мозга, состоящего, как и у всех, из двух частей, и что, когда действие этой стороны прекращается болезнью, неиспользуемая сторона берёт на себя мыслительную функцию, и так продолжается до тех пор, пока другой пароксизм не переложит ответственность на первую использованную сторону. Таким образом, две жизни сменяют друг друга с чередующейся функциональной активностью «двух мозгов»: причина, по которой такие жизни всегда двойные, но никогда не тройные или многообразные, заключается в том факте, что у нас есть только две независимые доли мозга и не более.
Последний описанный случай такого рода чрезвычайно интересен и своеобразен тем, что потеря непрерывности жизни происходит только тогда, когда повторяется состояние сознания, в котором жизнь пациентки началась. Об этом случае в журнале Revue Scientifique подробно сообщает профессор Азам из Бордо, где живет пациентка. Пациентка – замужняя женщина, сейчас ей около тридцати четырёх лет, и она ведёт двойную жизнь с четырнадцати лет. Для краткости мы будем называть её первое состояние сознания и его повторения А, а второе состояние и повторения – Б.
Сначала Б появлялось с интервалом в несколько дней и длилось всего несколько часов. Дважды оно отсутствовало по три года подряд, в возрасте от 17 с половиной до 20 с половиной лет, и снова с 24 лет до 27. В последнее время она большую часть времени жила жизнью Б, жизнь А появлялась с интервалом в два-три месяца и оставалась всего на несколько часов. Раньше переход происходил в течение нескольких минут бессознательного сна после сильной боли в висках; теперь это происходит почти мгновенно. У пациентки в жизни А всегда было спокойное и несколько угрюмое нездоровье; в Б она всегда была яркой, весёлой и любящей. В А у неё нет воспоминаний о событиях, которые происходят в Б; но в Б у неё есть полное воспоминание своей жизни в обоих состояниях – как уже было сказано, замечательная особенность в её случае. В состоянии Б её огорчение, вызванное обнаружением пробелов в её сознательном опыте, чрезвычайно велико; но практическое неудобство такой потери памяти, ранее большое, стало меньше с преобладанием состояния сознания Б. В редких случаях при выходе из состояния Б пациентка переживает краткий период возбуждения и крайнего ужаса, во время которого её сознание несколько беспорядочно; в других случаях нет явных расстройств, за исключением таких, какие обычно проявляются у истеричных пациентов.
В своём переходе от Б к А (как замечает профессор Азам) она не выходит из сна, ибо сон, каким бы бессвязным он ни был, всегда что-то значит. Она возрождается из ничего. Пролетевшее время может составлять час, а может быть, и месяцы, для неё это безразлично; выпадает целое звено её сознательной жизни. "Недостаточно сравнивать её существование с книгой, из которой вырвано несколько страниц. Умный читатель мог бы заполнить пробел, но он может не иметь абсолютно никакого представления о том, что произошло в её втором состоянии сознания".
Такой случай, как этот, наводит на мысль о мире любопытных проблем и осложнений социальных, теологических и других. Представьте себе человека, которого судят за преступление, совершённое в предыдущем состоянии, о котором не осталось никаких воспоминаний, и никто не знает об особенностях преступника; или женщину, которая внезапно (для неё) оказывается в окружении семьи: детей, которые считают её своей матерью, но совершенно неизвестных ей! Это великолепный шанс для автора сенсационных романов. И нам хотелось бы услышать, как собрание священнослужителей обсудит такую проблему. Предположим, что жертва двойного сознания является святой в А и жалким грешником в Б. Её земное существование заканчивается в Б. Будут ли два состояния сознания объединены разрушением конфликтующих органов сознания? Или останутся две души, чтобы пойти своими разными путями? Опять же, если выживет одна, и только одна душа, будет ли она проклята за грехи Б или спасена верой, которая озаряла А?
В таком виде ситуация может продлиться в течение неопределённого периода; а затем у пациентки начнётся новый припадок, и она выйдет из него такой же, какой была изначально. Вся жизнь, которой она жила с момента первого припадка, внезапно исчезает. Ничего из неё она не может вспомнить; на какое-то время её вторая жизнь, а она, возможно, длилась годами, уничтожается, и течение её изначальной жизни проходит так же безмятежно и естественно, как если бы оно никогда не прерывалось – пока очередной приступ не повернёт её к конечному моменту её второй жизни, которая, совершенно не сознавая, что в ней произошёл перерыв, снова берётся за дело. И таким образом, её существование чередуется между двумя жизнями, совершенно отличными и независимыми друг от друга, за исключением того, что одно и то же тело служит для обеих.
Раньше такие изменения сознания объяснялись одержимостью духом или демонической одержимостью. Предполагалось, что в теле обитают два независимых духа; или же душа пациента время от времени вытесняется какой-либо другой душой, благожелательной или злобной, свидетельствуя о возможном одержателе. В наши более научные и материалистические дни у демонической гипотезы мало сторонников: рассматриваемые явления гораздо более удовлетворительно объясняются предположением, что психическая жизнь пациентки полностью или главным образом осуществляется одной стороной её мозга, состоящего, как и у всех, из двух частей, и что, когда действие этой стороны прекращается болезнью, неиспользуемая сторона берёт на себя мыслительную функцию, и так продолжается до тех пор, пока другой пароксизм не переложит ответственность на первую использованную сторону. Таким образом, две жизни сменяют друг друга с чередующейся функциональной активностью «двух мозгов»: причина, по которой такие жизни всегда двойные, но никогда не тройные или многообразные, заключается в том факте, что у нас есть только две независимые доли мозга и не более.
Последний описанный случай такого рода чрезвычайно интересен и своеобразен тем, что потеря непрерывности жизни происходит только тогда, когда повторяется состояние сознания, в котором жизнь пациентки началась. Об этом случае в журнале Revue Scientifique подробно сообщает профессор Азам из Бордо, где живет пациентка. Пациентка – замужняя женщина, сейчас ей около тридцати четырёх лет, и она ведёт двойную жизнь с четырнадцати лет. Для краткости мы будем называть её первое состояние сознания и его повторения А, а второе состояние и повторения – Б.
Сначала Б появлялось с интервалом в несколько дней и длилось всего несколько часов. Дважды оно отсутствовало по три года подряд, в возрасте от 17 с половиной до 20 с половиной лет, и снова с 24 лет до 27. В последнее время она большую часть времени жила жизнью Б, жизнь А появлялась с интервалом в два-три месяца и оставалась всего на несколько часов. Раньше переход происходил в течение нескольких минут бессознательного сна после сильной боли в висках; теперь это происходит почти мгновенно. У пациентки в жизни А всегда было спокойное и несколько угрюмое нездоровье; в Б она всегда была яркой, весёлой и любящей. В А у неё нет воспоминаний о событиях, которые происходят в Б; но в Б у неё есть полное воспоминание своей жизни в обоих состояниях – как уже было сказано, замечательная особенность в её случае. В состоянии Б её огорчение, вызванное обнаружением пробелов в её сознательном опыте, чрезвычайно велико; но практическое неудобство такой потери памяти, ранее большое, стало меньше с преобладанием состояния сознания Б. В редких случаях при выходе из состояния Б пациентка переживает краткий период возбуждения и крайнего ужаса, во время которого её сознание несколько беспорядочно; в других случаях нет явных расстройств, за исключением таких, какие обычно проявляются у истеричных пациентов.
В своём переходе от Б к А (как замечает профессор Азам) она не выходит из сна, ибо сон, каким бы бессвязным он ни был, всегда что-то значит. Она возрождается из ничего. Пролетевшее время может составлять час, а может быть, и месяцы, для неё это безразлично; выпадает целое звено её сознательной жизни. "Недостаточно сравнивать её существование с книгой, из которой вырвано несколько страниц. Умный читатель мог бы заполнить пробел, но он может не иметь абсолютно никакого представления о том, что произошло в её втором состоянии сознания".
Такой случай, как этот, наводит на мысль о мире любопытных проблем и осложнений социальных, теологических и других. Представьте себе человека, которого судят за преступление, совершённое в предыдущем состоянии, о котором не осталось никаких воспоминаний, и никто не знает об особенностях преступника; или женщину, которая внезапно (для неё) оказывается в окружении семьи: детей, которые считают её своей матерью, но совершенно неизвестных ей! Это великолепный шанс для автора сенсационных романов. И нам хотелось бы услышать, как собрание священнослужителей обсудит такую проблему. Предположим, что жертва двойного сознания является святой в А и жалким грешником в Б. Её земное существование заканчивается в Б. Будут ли два состояния сознания объединены разрушением конфликтующих органов сознания? Или останутся две души, чтобы пойти своими разными путями? Опять же, если выживет одна, и только одна душа, будет ли она проклята за грехи Б или спасена верой, которая озаряла А?
