ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЧКА

[Татьяна]

В этой теме можно сообщать о том, что вы сейчас читаете (или недавно прочли) и делиться впечатлениями.
Я сейчас читаю ответ В.П.Желиховской Вс. Соловьеву.

:

Е.П.БЛАВАТСКАЯ И СОВРЕМЕННЫЙ ЖРЕЦ ИСТИНЫ
--------
ОТВЕТ

г-жи ИГРЕК (В.П.ЖЕЛИХОВСКОЙ)
г-ну ВСЕВОЛОДУ СОЛОВЬЕВУ

С-Петербург
Типография А.С.Суворина Эртелев. пер. д.13
1893

«Наговор —этот худший из ядов,— находить легкий доступ в мелкие умы».
ЮВЕНАЛЪ.

«Слушать явную. клевету—ужасно! Еще ужасней—ей не возражать.»
ОВИДИЙ.

«Обязанность защищать ближнего, ужаленного ядом клеветы, столь же жизненный
принцип истинного теософа, как и воздержание от осуждений вообще».
БЛАВАТСКАЯ.

"произведение" Вс.Соловьева было напечатано в апрельском и майском номерах журнала "РУССКИЙ ВЕСТНИК" за 1892 год. Все эти произведения можно прочесть или скачать в НЭБ.

[Татьяна]

ОДНО СОВСЕМ ОСОБОЕ СЛОВЦО О СЛАВЯНАХ, КОТОРОЕ МНЕ ДАВНО ХОТЕЛОСЬ СКАЗАТЬ

:

Кстати, скажу одно особое словцо о славянах и о славянском вопросе. И давно мне хотелось сказать его. Теперь же именно заговорили вдруг у нас все о скорой возможности мира, то есть, стало быть, о скорой возможности хоть сколько-нибудь разрешить и славянский вопрос.
Дадим же волю нашей фантазии и представим вдруг, что всё дело кончено, что настояниями и кровью России славяне уже освобождены, мало того, что турецкой империи уже не существует и что Балканский полуостров свободен и живет повою жизнью. Разумеется, трудно предречь, в какой именно* форме, до последних подробностей, явится эта свобода славян хоть на первый раз, — то есть будет ли это какая-нибудь федерация между освобожденными мелкими племенами (Федерации, кажется, еще очень, очень долго не будет) или явятся небольшие отдельные владения в виде маленьких государств, с призванными из разных владетельных домов государями? Нельзя также представить: расширится ли наконец в границах своих Сербия или Австрия тому воспрепятствует, в каком объеме явится Болгария, что станется с Герцеговиной, Боснией, в какие отношения станут с новоосвобожденными славянскими народцами, например, румыны или греки даже, — константинопольские греки и те, другие, афинские греки? Будут ли, наконец, все эти земли и землицы вполне независимы или будут находиться под покровительством и надзором «европейского концерта держав», в том числе и России (я думаю, сами эти народики все непременно выпросят себе европейский концерт, хоть вместе с Россией, но единственно в виде покровительства их от властолюбия России) — всё это невозможно решить заранее в точности, и я не берусь разрешать.
Но, однако, возможно и теперь — наверно знать две вещи:
1) что скоро или опять не скоро, а все славянские племена Балканского полуострова непременно в конце концов освободятся от ига турок и заживут новою, свободною и, может быть, независимою жизнью, и
2) . . . Вот это-то второе, что наверно, вернейшим образом случится и сбудется, мне и хотелось давно» высказать. Именно, это второе состоит в том, что, по внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, — не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!
И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, — у них характер в этом смысле как у всех, — а именно потому, что такие вещи па свете иначе и происходить не могут. Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться вперед.
Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.
Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том. что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, «имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени».
Долго, о, долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого, святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи перестанут жить в нем, — коченеет, калечится и умирает в язвах и в бессилии.
Нынешнюю, например, всенародную русскую войну, всего русского народа, с царем во главе, подъятую против извергов за освобождение несчастных народностей, — эту войну поняли ли наконец славяне теперь, как вы думаете?
Но о теперешнем моменте я говорить не стану, к тому же мы еще нужны славянам, мы их освобождаем, но потом, когда освободим и они кое-как устроятся, — признают они эту войну за великий подвиг, предпринятый для освобождения их, решите-ка это?
Да ни за что на свете не признают!
Напротив, выставят как политическую, а потом и научную истину, что не будь во все эти сто лет освободительницы-России, так они бы давным-давно сами сумели освободиться от турок, своею доблестью или помощию Европы, которая, опять-таки не будь на свете России, не только бы не имела ничего против их освобождения, но и сама освободила бы их.
Это хитрое учение наверно существует у них уже и теперь, а впоследствии оно неминуемо разовьется у них в научную и политическую аксиому.
Мало того, даже о турках станут говорить с большим уважением, чем об России.
Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее.
О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут всё величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению.
Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия — страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации.
У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в Болгарии и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний Иван Чифтлик согласился наконец принять портфель президента совета министров.
России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества.
Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит — Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство.
Будут даже такие минуты, когда они будут в состоянии почти уже сознательно согласиться, что не будь России, великого восточного центра в великой влекущей силы, то единство их мигом бы развалилось, рассеялось в клочки и даже так, что самая национальность их исчезла бы в европейском океане, как исчезают несколько отдельных капель воды в море. России надолго достанется тоска и забота мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при случае.
Разумеется, сейчас же представляется вопрос: в чем же тут выгода России, из-за чего Россия билась за них сто лет, жертвовала кровью своею, силами, деньгами?
Неужто из-за того, чтоб пожать столько маленькой, смешной ненависти и неблагодарности?
О, конечно, Россия всё же всегда будет сознавать, что центр славянского единства — это она, что если живут славяне свободною национальною жизнию, то потому, что этого захотела и хочет она, что совершила и создала всё она. [/b][/color]
Но какую же выгоду доставит России это сознание, кроме трудов, досад и вечной заботы?
Ответ теперь труден и не может быть ясен.
Во-первых, у России, как нам всем известно, и мысли не будет, и быть не должно никогда, чтобы расширить насчет славян свою территорию, присоединить их к себе политически, наделать из их земель губерний и проч. Все славяне подозревают Россию в этом стремлении даже теперь, равно как и вся Европа, и будут подозревать еще сто лет вперед. Но, да сохранит бог Россию от этих стремлений, и чем более она выкажет самого полного политического бескорыстия относительно славян, тем вернее достигнет объединения их около себя впоследствии, в веках, сто лет спустя. Доставив, напротив, славянам, с самого начала, как можно более политической свободы и устранив себя даже от всякого* опекунства и надзора над ними и объявив им только, что она всегда обнажит меч на тех, которые посягнут на их свободу и национальность, Россия тем самым избавит себя от страшных забот и хлопот поддерживать силою это опекунство и политическое влияние свое на славян, им, конечно, ненавистное, а Европе всегда подозрительное. Но выказав полнейшее бескорыстие, тем самым Россия и победит, и привлечет, наконец, к себе славян; сначала в беде будут прибегать к ней, а потом, когда-нибудь, воротятся к ней и прильнут к ней все, уже с полной, с детской доверенностью. Все воротятся в родное гнездо.
О, конечно, есть разные ученые и поэтические даже воззрения и теперь в среде многих русских. Эти русские ждут, что новые, освобожденные и воскресшие в новую жизнь славянские народности с того и начнут, что прильнут к России, как к родной матери и освободительнице, и что несомненно и в самом скором времени привнесут много новых и еще не слыханных элементов в русскую жизнь, расширят славянство России, душу России, повлияют даже на русский язык, литературу, творчество, обогатят Россию духовно и укажут ей новые горизонты. Признаюсь, мне всегда казалось это у нас лишь учеными увлечениями; правда же в том, что, конечно, что-нибудь произойдет в этом роде несомненно, но не ранее ста, например, лет, а пока, и, может быть, еще целый век, России вовсе нечего будет брать у славян ни из идей их, ни из литературы, и чтоб учить нас, все они страшно не доросли. Напротив, весь этот, век может быть, придется России бороться с ограниченностью и упорством славян, с их дурными привычками, с их несомненной и близкой изменой славянству ради европейских форм политического и социального устройства, на которые они жадно накинутся.
После разрешения Славянского вопроса России, очевидно, предстоит окончательное разрешение Восточного вопроса. Долго еще не поймут теперешние славяне, что такое Восточный вопрос!
Да и славянского единения в братстве и согласии они не поймут тоже очень долго. Объяснять им это беспрерывно, делом и великим примером будет всегдашней задачей России впредь.
Опять-таки скажут: для чего это всё, наконец, и зачем брать России на себя такую заботу? Для чего: для того, чтоб жить высшею жизнью, великою жизнью, светить миру великой, бескорыстной и чистой идеей, воплотить и создать в конце концов великий и мощный организм братского союза племен, создать этот организм не политическим насилием, не мечом, а убеждением, примером, любовью, бескорыстием, светом; вознести наконец всех малых сих до себя и до понятия ими материнского ее призвания — вот цель России, вот и выгоды ее, если хотите.
Если нации не будут жить высшими, бескорыстными идеями и высшими целями служения человечеству, а только будут служить одним своим «интересам», то погибнут эти нации несомненно, окоченеют, обессилеют и умрут.
А выше целей нет, как те, которые поставит перед собой Россия, служа славянам бескорыстно и не требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому лишь) воссоединению в великое целое. Тогда только скажет всеславянство свое новое целительное слово ч е л о в е ч е с т в у . . .
Выше таких целей не бывает никаких на свете. Стало быть, и «выгоднее» ничего не может быть для России, как иметь всегда перед собой эти цели, всё более и более уяснять их себе самой и в с ё более и более возвышаться духом в этой вечной, неустанной и доблестной работе своей для человечества.
Будь окончание нынешней войны благополучно — и Россия несомненно войдет в новый и высший фазис своего бытия.

Достоевский.
ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ В ТРИДЦАТИ ТОМАХ ТОМ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ

1. Пожалуйста, научитесь большие тексты прятать под спойлер. Это обусловлено тем, что кто-то смотрит с телефона и будет вынужден пролистывать огромную страницу.
2. Выложенный Вами текст не имеет никакого отношения к теме форума и носит провакационный характер. Вам первое предупреждение.
Владимир

[Татьяна]

Татьяне первое предупреждение за провакационный текст не связанный с тематикой форума.

Блаватской и Махатмам тоже вынесете предупреждение за пропаганду писателей, пишущих провокационные тексты?

[Татьяна]

"...работайте над моральным возрождением культурных, но гораздо более безнравственных классов, прежде чем пытаться сделать то же самое для наших невежественных младших братьев..."

...Что сейчас нужно европейскому миру, так это дюжина писателей, таких как Достоевский, русский писатель, чьи произведения, хотя и terra incognita для большинства, все еще хорошо известны на континенте, а также в Англии и Америке среди культурных классов. И что сделал русский романист, так это то, что он говорил смело и бесстрашно самые нежелательные истины ... И все же, вот, большая часть административных реформ за последние двадцать лет происходит из-за молчаливого и нежелательного влияния его пера. Как замечает один из его критиков, великие истины, произнесенные им, были прочувствованы всеми классами так ярко и так сильно, что люди, чьи взгляды были наиболее диаметрально противоположны его собственным, не могли не испытывать самого теплого сочувствия к этому смелому писателю и даже выражали его ему. В глазах всех, друзей или врагов, он стал рупором неудержимой, больше не откладываемой потребности, испытываемой Обществом, заглянуть с абсолютной искренностью в самые сокровенные глубины своей собственной души, стать беспристрастным судьей своих собственных действий и своих собственных стремлений.
Каждое новое течение мысли, каждая новая тенденция эпохи имела и всегда будет иметь как своих соратников, так и своих врагов, некоторые противодействуют ему смело, но безуспешно, другие с большим успехом. Но такие, всегда сделаны из того же теста, общего для всех. Их побуждают к сопротивлению и возражениям те же внешние, эгоистичные и мирские объекты, те же материальные цели и расчеты, что и те, которыми руководствовались их противники; указывая на другие проблемы и защищая другие меры, на самом деле они ни на мгновение не перестают жить со своими врагами в мире одних и тех же общих интересов, а также продолжать придерживаться тех же фундаментальных идентичных взглядов на жизнь.
То, что тогда стало необходимым - было человеком, который, стоя вне какой-либо партийности или борьбы за превосходство, принес бы свою прошлую жизнь как гарантию искренности и честности своих взглядов и целей; тот, чье личное страдание было бы imprimatur к твердости своих убеждений, писатель, наконец, неоспоримый литературный гений: — ибо только такой человек мог произнести слова, способные пробудить истинный дух в Обществе, которое дрейфовало в неправильном направлении. Именно таким человеком был Достоевский — патриот-каторжник, галерный раб, вернувшийся из Сибири; этот писатель, широко известный в Европе и России, защитник всего бедного, оскорбленного, униженного; тот, кто с такой беспощадной жестокостью обнажал язвы нашего века.
Именно писатели такого рода необходимы в наш день пробуждения; не авторы, пишущие для богатства или славы, но бесстрашные апостолы живого Слова Истины, моральные целители гнойничковых язв нашего века.
Во Франции есть Золя, который указывает, достаточно жестко деградацию и моральную проказу его народа. Но Золя, обличая пороки низших классов, никогда не осмеливался хлестать пером выше мелкой буржуазии, игнорируя безнравственность высших классов. Результат: крестьяне, которые не читают романов, нисколько не пострадали от его сочинений, а буржуазия, мало заботящаяся о плебсе, обратила такое внимание на Pot-Bouille, что французский реалист потерял всякое желание снова обжечь пальцы на их семейных горшках. С самого начала Золя шел по пути, который, хотя и привел его к славе и богатству, никуда не привел его в том, что касается благотворных эффектов.
Сомнительно, что теософы, в настоящем или будущем, когда-либо разработают практическое применение этого предложения. Чтобы писать с достаточно глубоким моральным чувством, чтобы взбудоражить общество, требуется большой литературный талант и прирожденный теософ, каким был Достоевский. Но такие таланты редки во всех странах. Тем не менее, даже в отсутствие таких великих даров можно делать добро меньшим и более скромным способом, отмечая и разоблачая в безличных повествованиях вопиющие пороки и зло дня, словом и делом, публикациями и практическим примером...

Блаватская "Приливная волна"

:

THE TIDAL WAVE
[Lucifer, Vol. V, No. 27, November, 1889, pp. 173-178]
“The tidal wave of deeper souls
Into our inmost being rolls,
And lifts us unawares
Out of all meaner cares.”
LONGFELLOW, Santa Filomena.
The great psychic and spiritual change now taking place in the realm of the human Soul, is quite remarkable. It began towards the very commencement of the now slowly vanishing last quarter of our century, and will end—so says a mystic prophecy — either for the weal or the woe of civilized humanity with the present cycle which will close in 1897. But the great change is not effected in solemn silence, nor is it perceived only by the few. On the contrary, it asserts itself amid a loud din of busy, boisterous tongues, a clash of public opinion, in comparison to which the incessant, ever increasing roar even of the noisiest political agitation seems like the rustling of the young forest foliage, on a warm spring day.
Verily the Spirit in man, so long hidden out of public sight, so carefully concealed and so far exiled from the arena of modern learning, has at last awakened. It now asserts itself and is loudly re-demanding its unrecognized yet ever legitimate rights. It refuses to be any longer trampled under the brutal foot of Materialism, speculated upon by the Churches, and made a fathomless source of income by those who have self-constituted themselves its universal custodians. The former would deny the Divine Presence any right to existence; the latter would accentuate and prove it through their Sidesmen and Church Wardens armed with moneybags and collection boxes. But the Spirit in man—the direct, though now but broken ray and emanation of the Universal Spirit—has at last awakened. Hitherto, while so often reviled, persecuted and abased through ignorance, ambition and greed; while so frequently turned by insane Pride “into a blind wanderer, like unto a buffoon mocked by a host of buffoons,” in the realm of Delusion, it remained unheard and unheeded. Today, the Spirit in man has returned like King Lear, from seeming insanity to its senses; and, raising its voice, it now speaks in those authoritative tones to which the men of old have listened in reverential silence through incalculable ages, until deafened by the din and roar of civilization and culture, they could hear it no longer . . . .
Look around you and behold! Think of what you see and hear, and draw therefrom your conclusions. The age of crass materialism, of Soul insanity and blindness, is swiftly passing away. A death struggle between Mysticism and Materialism is no longer at hand, but is already raging. And the party which will win the day at this supreme hour will become the master of the situation and of the future; i.e., it will become the autocrat and soul disposer of the millions of men already born and to be born, up to the latter end of the XXth century. If the signs of the times can be trusted it is not the Animalists who will remain conquerors. This is warranted us by the many brave and prolific authors and writers who have arisen of late to defend the rights of Spirit to reign over matter. Many are the honest, aspiring Souls now raising themselves like a dead wall against the torrent of the muddy waters of Materialism. And facing the hitherto domineering flood which is still steadily carrying off into unknown abysses the fragments from the wreck of the dethroned, cast down Human Spirit, they now command: “So far hast thou come; but thou shalt go no further!”
Amid all this external discord and disorganization of social harmony; amid confusion and the weak and cowardly hesitation of the masses, tied down to the narrow frames of routine, propriety and cant; amid that late dead calm of public thought that had exiled from literature every reference to Soul and Spirit and their divine working during the whole of the middle period of our century—we hear a sound arising. Like a clear, definite, far-reaching note of promise, the voice of the great human Soul proclaims, in no longer timid tones, the rise and almost the resurrection of the human Spirit in the masses. It is now awakening in the foremost representatives of thought and learning; it speaks in the lowest as in the highest, and stimulates them all to action. The renovated, life-giving Spirit in man is boldly freeing itself from the dark fetters of the hitherto all-capturing animal life and matter. Behold it, saith the poet, as, ascending on its broad white wings, it soars into the regions of real life and light; whence, calm and godlike, it contemplates with unfeigned pity those golden idols of the modern material cult with their feet of clay, which have hitherto screened from the purblind masses their true and living gods . . . . . .
Literature—once wrote a critic—is the confession of social life, reflecting all its sins, and all its acts of baseness as of heroism. In this sense a book is of a far greater importance than any man. Books do not represent one man, but they are the mirror of a host of men. Hence the great English poet-philosopher said of books, that he knew that they were as hard to kill and as prolific as the teeth of the fabulous dragon; sow them hither and thither and armed warriors will grow out of them. To kill a good book, is equal to killing a man.
The “poet-philosopher” is right.
A new era has begun in literature, this is certain. New thoughts and new interests have created new intellectual needs; hence a new race of authors is springing up. And this new species will gradually and imperceptibly shut out the old one, those fogies of yore who, though they still reign nominally, are allowed to do so rather by force of habit than predilection. It is not he who repeats obstinately and parrotlike the old literary formulae and holds desperately to publishers’ traditions, who will find himself answering to the new needs; not the man who prefers his narrow party discipline to the search for the long-exiled Spirit of man and the now lost TRUTHS; not these, but verily he who, parting company with his beloved “authority,” lifts boldly and carries on unflinchingly the standard of the Future Man. It is finally those who, amidst the present wholesale dominion of the worship of matter, material interests and SELFISHNESS, will have bravely fought for human rights and man’s divine nature, who will become, if they only win, the teachers of the masses in the coming century, and so their benefactors.
But woe to the XXth century if the now reigning school of thought prevails, for Spirit would once more be made captive and silenced till the end of the now coming age. It is not the fanatics of the dead letter in general, nor the iconoclasts and Vandals who fight the new Spirit of thought, nor yet the modern Roundheads, supporters of the old Puritan religious and social traditions, who will ever become the protectors and Saviours of the now resurrecting human thought and Spirit. It is not these too willing supporters of the old cult, and the mediaeval heresies of those who guard like a relic every error of their sect or party, who jealously watch over their own thought lest it should, growing out of its teens, assimilate some fresher and more beneficent idea—not these who are the wise men of the future. It is not for them that the hour of the new historical era will have struck, but for those who will have learnt to express and put into practice the aspirations as well as the physical needs of the rising generations and of the now trampled-down masses. In order that one should fully comprehend individual life with its physiological, psychic and spiritual mysteries, he has to devote himself with all the fervour of unselfish philanthropy and love for his brother men, to studying and knowing collective life, or Mankind. Without preconceptions or prejudice, as also without the least fear of possible results in one or another direction, he has to decipher, understand and remember the deep and innermost feelings and the aspirations of the poor people’s great and suffering heart. To do this he has first “to attune his soul with that of Humanity,” as the old philosophy teaches; to thoroughly master the correct meaning of every line and word in the rapidly turning pages of the Book of Life of MANKIND and to be thoroughly saturated with the truism that the latter is a whole inseparable from his own SELF.
How many of such profound readers of life may be found in our boasted age of sciences and culture? Of course we do not mean authors alone, but rather the practical and still unrecognized, though well known, philanthropists and altruists of our age; the people’s friends, the unselfish lovers of man, and the defenders of human right to the freedom of Spirit. Few indeed are such; for they are the rare blossoms of the age, and generally the martyrs to prejudiced mobs and timeservers. Like those wonderful “Snow Flowers” of Northern Siberia, which, in order to shoot forth from the cold frozen soil, have to pierce through a thick layer of hard, icy snow, so these rare characters have to fight their battles all their life with cold indifference and human harshness, and with the selfish ever-mocking world of wealth. Yet, it is only they who can carry out the task of perseverance. To them alone is given the mission of turning the “Upper Ten” of social circles from the broad and easy highway of wealth, vanity and empty pleasures into the arduous and thorny path of higher moral problems, and the perception of loftier moral duties than they are now pursuing. It is also those who, already themselves awakened to a higher Soul activity, are being endowed at the same time with literary talent, whose duty it is to undertake the part of awakening the sleeping Beauty and the Beast, in their enchanted Castle of Frivolity, to real life and light. Let all those who can proceed fearlessly with this idea uppermost in their mind, and they will succeed. It is the rich who have first to be regenerated, if we would do good to the poor; for it is in the former that lies the root of evil of which the “disinherited” classes are but the too luxuriant growth. This may seem at first sight paradoxical, yet it is true, as may be shown.
In the face of the present degradation of every ideal, as also of the noblest aspirations of the human heart, becoming each day more prominent in the higher classes, what can be expected from the “great unwashed”? It is the head that has to guide the feet, and the latter are to be hardly held responsible for their actions. Work, therefore, to bring about the moral regeneration of the cultured but far more immoral classes before you attempt to do the same for our ignorant younger Brethren. The latter was undertaken years ago, and is carried on to this day, yet with no perceptible good results. Is it not evident that the reason for this lies in the fact that for a few earnest, sincere and all-sacrificing workers in that field, the great majority of the volunteers consists of those same frivolous, ultra-selfish classes, who “play at charity” and whose ideas of the amelioration of the physical and moral status of the poor are confined to the hobby that money and the Bible alone can do it. We say that neither of these can accomplish any good; for dead-letter preaching and forced Bible-reading develop irritation and later atheism, and money as a temporary help finds its way into the tills of public houses rather than serves to buy bread with. The root of evil lies, therefore, in a moral, not in a physical cause.

If asked, what is it then that will help, we answer boldly:—Theosophical literature; hastening to add that under this term, neither books concerning adepts and phenomena, nor the Theosophical Society publications are meant.
Take advantage of, and profit by, the “tidal wave” which is now happily overpowering half of Humanity. Speak to the awakening Spirit of Humanity, to the human Spirit and the Spirit in man, these three in One and the One in All. Dickens and Thackeray both born a century too late or a century too early—came between two tidal waves of human spiritual thought, and though they have done yoeman service individually and induced certain partial reforms, yet they failed to touch Society and the masses at large. What the European world now needs is a dozen writers such as Dostoyevsky, the Russian author, whose works, though terra incognita for most, are still well known on the Continent, as also in England and America among the cultured classes. And what the Russian novelist has done is this:—he spoke boldly and fearlessly the most unwelcome truths to the higher and even to the official classes—the latter a far more dangerous proceeding than the former. And yet, behold, most of the administrative reforms during the last twenty years are due to the silent and unwelcome influence of his pen. As one of his critics remarks, the great truths uttered by him were felt by all classes so vividly and so strongly that people whose views were most diametrically opposed to his own could not but feel the warmest sympathy for this bold writer and even expressed it to him.
In the eyes of all, friends or foes, he became the mouthpiece of the irrepressible no longer to be delayed need felt by Society, to look with absolute sincerity into the innermost depths of its own soul, to become the impartial judge of its own actions and its own aspirations.
Every new current of thought, every new tendency of the age had and ever will have, its rivals, as its enemies, some counteracting it boldly but unsuccessfully, others with great ability. But such, are always made of the same paste, so to say, common to all. They are goaded to resistance and objections by the same external, selfish and worldly objects, the same material ends and calculations as those that guided their opponents. while pointing out other problems and advocating other methods, in truth, they cease not for one moment to live with their foes in a world of the same and common interests, as also to continue in the same fundamental identical views on life.
That which then became necessary was a man, who, standing outside of any partisanship or struggle for supremacy, would bring his past life as a guarantee of the sincerity and honesty of his views and purposes; one whose personal suffering would be an imprimatur to the firmness of his convictions, a writer finally, of undeniable literary genius:—for such a man alone, could pronounce words capable of awakening the true spirit in a Society which had drifted away in a wrong direction.
Just such a man was Dostoyevsky—the patriot-convict, the galley-slave, returned from Siberia; that writer, far-famed in Europe and Russia, the pauper buried by voluntary subscription, the soul-stirring hard, of everything poor, insulted, injured, humiliated; he who unveiled with such merciless cruelty the plagues and sores of his age. . .
It is writers of this kind that are needed in our day of reawakening; not authors writing for wealth or fame, but fearless apostles of the living Word of Truth, moral healers of the pustulous sores of our century. France has her Zola who points out, brutally enough, yet still true to life—the degradation and moral leprosy of his people. But Zola, while castigating the vices of the lower classes, has never dared to lash higher with his pen than the petite bourgeoisie, the immorality of the higher classes being ignored by him. Result: the peasants who do not read novels have not been in the least affected by his writings, and the bourgeoisie caring little for the plebs, took such notice of Pot-Bouille as to make the French realist lose all desire of burning his fingers again at their family pots. From the first then, Zola has pursued a path which though bringing him to fame and fortune has led him nowhere in so far as salutary effects are concerned.
Whether Theosophists, in the present or future, will ever work out a practical application of the suggestion is doubtful. To write novels with a moral sense in them deep enough to stir Society, requires a great literary talent and a born theosophist as was Dostoyevsky—Zola standing outside of any comparison with him. But such talents are rare in all countries. Yet, even in the absence of such great gifts one may do good in a smaller and humbler way by taking note and exposing in impersonal narratives the crying vices and evils of the day, by word and deed, by publications and practical example. Let the force of that example impress others to follow it; and then instead of deriding our doctrines and aspirations the men of the XXth, if not the XIXth century, will see clearer, and judge with knowledge and according to facts, instead of prejudging agreeably to rooted misconceptions. Then and not till then will the world find itself forced to acknowledge that it was wrong, and that Theosophy alone can gradually create a mankind as harmonious and as simple-souled as Kosmos itself; but to effect this theosophists have to act as such. Having helped to awaken the spirit in many a man—we say this boldly challenging contradiction—shall we now stop instead of swimming with the TIDAL WAVE?

автоперевод

:

ПРИЛИВНАЯ ВОЛНА
[Lucifer, Vol. V, No. 27, November, 1889, pp. 173-178]
“Приливная волна более глубоких душ
В наше сокровенное существо катится
И поднимает нас врасплох
от всех более низких забот”.
ЛОНГФЕЛЛО, Санта Филомена.
Великие психические и духовные изменения, происходящие сейчас в сфере человеческой Души, весьма примечательны. Они начались в самом начале медленно исчезающей последней четверти нашего века и закончатся — так гласит мистическое пророчество — либо к благу, либо к несчастью цивилизованного человечества нынешним циклом, который завершится в 1897 году.
Но великое изменение не происходит в торжественной тишине, и оно не воспринимается только немногими. Напротив, оно утверждает себя среди громкого шума оживленных, шумных языков, столкновения общественного мнения, по сравнению с которым непрекращающийся, все усиливающийся рев даже самой шумной политической агитации кажется шелестом молодой лесной листвы в теплый весенний день.
Воистину, Дух в человеке, так долго скрытый от глаз общественности, так тщательно скрываемый и так далеко изгнанный с арены современной жизни, наконец пробудился. Теперь он утверждает себя и громко требует своих непризнанных, но когда-то законных прав. Он отказывается и дальше быть растоптанным жесткой ногой материализма и быть бездонным источником дохода церквей и спекуляций тех, кто провозгласил себя его универсальным хранителем.
Первые отрицали бы любое право на существование Божественного Присутствия; последние подчеркивали бы и доказывали это через своих помощников и церковных надзирателей, вооруженных мешками с деньгами и ящиками для сбора пожертвований. Но Дух в человеке — прямой, хотя теперь и сломленный, луч и эманация Универсального Духа — наконец пробудился…
…Сегодня Дух в человеке вернулся, как король Лир и, возвысив свой голос, он теперь говорит тем авторитетными тонами, к которым люди древности прислушивались в благоговейном молчании в течение неисчислимых веков, пока, оглушенные шумом и ревом цивилизации и культуры, они утратили способность его слышать.
Оглянитесь вокруг и узрите! Подумайте о том, что вы видите и слышите, и сделайте из этого свои выводы.
Эпоха грубого материализма, душевного безумия и слепоты быстро ходит.
Смертельная борьба между мистицизмом и материализмом уже не просто близка, она уже бушует. И тот, кто выиграет в этот высший час, станет хозяином положения в будущем; т.е. он станет самодержцем и распорядителем душ миллионов людей, уже рожденных и еще не родившихся вплоть до последнего конца XX века.
Если знакам времени можно доверять, то не анималисты станут победителями.
Это подтверждается многими смелыми и плодовитыми авторами и писателями, которые в последнее время встали на защиту прав Духа на господством материи. Многие честные, устремленные Души сейчас поднимаются как стена против потока мутных вод материализма. И перед лицом доселе властного потока, который все еще неуклонно уносит в неизвестные бездны фрагменты от обломков поверженного Человеческого Духа, они теперь командуют: “Так далеко ты зашел; но ты не пойдешь дальше!”
Среди всего этого внешнего разлада и дезорганизации социальной гармонии; среди смятения слабых и трусливых колебаний масс, привязанных к узким рамкам рутины, приличия и такта; среди того позднего мертвого спокойствия общественной мысли, которое изгнало из литературы всякое упоминание о Душе и Духе и их божественной работе в течение всего среднего периода нашего века, мы слышим нарастающий звук, Как ясная, определенная, далеко идущая нота обещания, голос великой человеческой Души провозглашает, уже не робкими тонами, подъем и почти воскресение человеческого Духа в массах. Сейчас он пробуждается в передовых представителях мысли и обучения; он говорит в низшем, как в высшем, и стимулирует их всех к действию.
Обновленный, животворящий Дух в человеке смело освобождается от темных оков всепоглощающей животной жизни и материи. Взгляните на него, говорит поэт, как, поднимаясь на своих широких белых крыльях, он парит в области реальной жизни и света; откуда, спокойный и богоподобный, он созерцает с непритворной жалостью тех золотых идолов современного материального культа с их глиняными ногами, которыми до сих пор были скрыты от слепых масс их истинные и живые боги.
Литература, — писал однажды критик, - это исповедь общественной жизни, отражающая все ее грехи и все ее низости как героизм. В этом смысле книга имеет гораздо большее значение, чем любой человек. Книги не представляют одного человека, но они являются зеркалом множества людей. Поэтому великий английский поэт-философ сказал о книгах, что их так же трудно убить, как зубы сказочного дракона; посейте их туда и сюда, и из них вырастут вооруженные воины. Убить хорошую книгу равносильно убийству человека. “Поэт-философ” прав.
Новая эра началась в литературе. Новые мысли и новые интересы создали новые интеллектуальные потребности; следовательно, возник новый вид авторов. И этот новый вид будет постепенно и незаметно закрывать старый, хотя он все еще правит номинально, но делает это скорее по привычке, чем по пристрастию. Но он не найдет себя отвечающим новым потребностям; В конце концов, именно те, кто среди нынешнего повсеместного господства поклонения материи, материальных интересов и ЭГОИЗМА, будут храбро бороться за права человека и божественную природу человека, станут, если только победят, учителями масс в грядущем столетии и, следовательно, их благодетелями.
Но горе двадцатому веку, если господствующая ныне школа мысли одержит верх, ибо Дух снова будет пленен и замолчит до конца грядущего века. Не фанатики мертвой буквы вообще, не иконоборцы и вандалы борются с новым Духом мысли, не современные Круглоголовые, сторонники старых пуританских религиозных и социальных традиций станут защитниками и Спасителями ныне воскресающей человеческой мысли и Духа. Не эти слишком охотные сторонники старого культа и средневековых ересей тех, кто охраняет, как реликвию, каждое заблуждение своей секты или партии и ревниво следят за своей собственной мыслью, чтобы она, вырастая из своего подросткового возраста, не усвоила какую-нибудь более свежую и более благотворную идею - не они станут мудрецами будущего. Не для них пробьет час новой исторической эры, а для тех, кто научится выражать и претворять в жизнь стремления, а также физические потребности подрастающих поколений и ныне растоптанных масс. Чтобы человек мог полностью понять индивидуальную жизнь с ее физиологическими, психическими и духовными тайнами, он должен посвятить себя изучению и познанию коллективной жизни, или человечества со всем пылом бескорыстной филантропии и любви к своим братьям-людям. Без предубеждений, а также без малейшего страха перед возможными результатами, он должен расшифровать, понять и вспомнить глубокие и сокровенные чувства и чаяния великих и страдающих сердец бедных людей.
Для этого он должен сначала “настроить свою душу на человеческую”, как учит старая философия; полностью овладеть правильным значением каждой строки и слова в быстро переворачивающихся страницах Книги жизни ЧЕЛОВЕЧЕСТВА и полностью пропитаться трюизмом, что последняя есть целое неотделимое от своего собственного "Я". Сколько таких глубоких читателей жизни можно найти в наш хваленый век наук и культуры? Конечно, мы имеем в виду не только авторов, но и практичных и все еще непризнанных, хотя и хорошо известных филантропов и альтруистов нашего века; друзей народа, бескорыстных защитников прав человека на свободу Духа. Немногие действительно таковы; ибо они - редкие цветы века и, как правило, мученики для предубежденных толп и наблюдателей времени. Подобно тем чудесным “Снежным цветам” Северной Сибири, которые, чтобы вырваться из холодной мерзлой почвы, должны пробиться сквозь толстый слой твердого, ледяного снега, так и эти редкие персонажи должны всю свою жизнь сражаться с холодным равнодушием и человеческой суровостью, а также с эгоистичным эгоизмом вечно насмешливого мира богатства. Тем не менее, только они могут выполнить эту задачу. Только им дана миссия свернуть “Верхнюю десятку” социальных кругов с широкой и легкой дороги богатства, тщеславия и пустых удовольствий на трудный и тернистый путь высших моральных проблем и восприятия более высоких моральных обязанностей, чем те, которые они сейчас преследуют. Это они, уже сами пробужденные к высшей деятельности Души, наделяются в то же время литературным талантом, и их долг состоит в том, чтобы взять на себя часть пробуждения «спящей Красавицы и Чудовища» в их заколдованном Замке Легкомыслия к реальной жизни и свету.
Пусть эта идея возобладает в умах тех, кто может бесстрашно двигаться к ней и они преуспеют. Именно богатые должны быть первыми возрождены, если мы хотим делать добро бедным; ибо именно в первых лежит корень зла, из которого появляются “лишенные наследства” классы. Это может показаться на первый взгляд парадоксальным, но это правда. Перед лицом нынешней деградации каждого идеала, а также благороднейших устремлений человеческого сердца, что можно ожидать от “великих немытых”?
Именно голова должна направлять ноги, и последние вряд ли должны нести ответственность за свои действия. Поэтому работайте над моральным возрождением культурных, но гораздо более безнравственных классов, прежде чем пытаться сделать то же самое для наших невежественных младших братьев. Последнее было предпринято много лет назад и продолжается по сей день, но без заметных положительных результатов. Разве не очевидно, что причина этого кроется в том факте, что для немногих серьезных, искренних и самоотверженных работников в этой области подавляющее большинство добровольцев состоит из тех же легкомысленных, ультра-эгоистичных классов, которые “играют в благотворительность” и чьи идеи об улучшении мира, физического и морального состояние бедных, ограничивается тем, что только деньги и Библия могут это сделать. Мы говорим, что это не может принести никакой пользы; ибо мертвая буква проповеди и принудительное чтение Библии развивают раздражение, а затем атеизм, и деньги как временная помощь находят свой путь в кассы публичных домов, а не служат для покупки хлеба. Таким образом, корень зла лежит в моральной, а не в физической причине.
Если нас спросят, что же тогда поможет, мы смело ответим: — Теософская литература; поспешив добавить, что под этим термином не подразумеваются ни книги об адептах и феноменах, ни публикации Теософского общества.
Воспользуйтесь и извлеките выгоду из “приливной волны”, которая сейчас счастливо одолевает половиной человечества. Говорите с пробуждающимся Духом человечества, с человеческим Духом и Душой в человеке, этими тремя в одном и Одним во всем. Диккенс и Теккерей, оба родившиеся на столетие позже или на столетие раньше, оказались между двумя приливными волнами человеческой духовной мысли, и хотя они оказали неоценимую услугу по отдельности и вызвали определенные частичные реформы, все же они не смогли затронуть общество и массы в целом. Что сейчас нужно европейскому миру, так это дюжина писателей, таких как Достоевский, русский писатель, чьи произведения, хотя и terra incognita для большинства, все еще хорошо известны на континенте, а также в Англии и Америке среди культурных классов. И что сделал русский романист, так это то, что он говорил смело и бесстрашно самые нежелательные истины для высших и официальных классов - последний гораздо более опасный, чем первый. И все же, вот, большая часть административных реформ за последние двадцать лет происходит из-за молчаливого и нежелательного влияния его пера. Как замечает один из его критиков, великие истины, произнесенные им, были прочувствованы всеми классами так ярко и так сильно, что люди, чьи взгляды были наиболее диаметрально противоположны его собственным, не могли не испытывать самого теплого сочувствия к этому смелому писателю и даже выражали его ему. В глазах всех, друзей или врагов, он стал рупором неудержимой, больше не откладываемой потребности, испытываемой Обществом, заглянуть с абсолютной искренностью в самые сокровенные глубины своей собственной души, стать беспристрастным судьей своих собственных действий и своих собственных стремлений.
Каждое новое течение мысли, каждая новая тенденция эпохи имела и всегда будет иметь как своих соратников, так и своих врагов, некоторые противодействуют ему смело, но безуспешно, другие с большим успехом. Но такие, всегда сделаны из того же теста, общего для всех. Их побуждают к сопротивлению и возражениям те же внешние, эгоистичные и мирские объекты, те же материальные цели и расчеты, что и те, которыми руководствовались их противники; указывая на другие проблемы и защищая другие меры, на самом деле они ни на мгновение не перестают жить со своими врагами в мире одних и тех же общих интересов, а также продолжать придерживаться тех же фундаментальных идентичных взглядов на жизнь.
То, что тогда стало необходимым, было человеком, который, стоя вне какой-либо партийности или борьбы за превосходство, принес бы свою прошлую жизнь как гарантию искренности и честности своих взглядов и целей; тот, чье личное страдание было бы imprimatur к твердости своих убеждений, писатель, наконец, неоспоримый литературный гений: — ибо только такой человек мог произнести слова, способные пробудить истинный дух в Обществе, которое дрейфовало в неправильном направлении. Именно таким человеком был Достоевский — патриот-каторжник, галерный раб, вернувшийся из Сибири; этот писатель, широко известный в Европе и России, нищий, похороненный по добровольной подписке, душераздирающий человек всего бедного, оскорбленного, оскорбленного, униженного; тот, кто с таким беспощадная жестокость язвы и язвы его века. . .
Именно писатели такого рода необходимы в наш день пробуждения; не авторы, пишущие для богатства или славы, но бесстрашные апостолы живого Слова Истины, моральные целители гнойничковых язв нашего века.
Во Франции есть Золя, который указывает, достаточно жестко деградацию и моральную проказу его народа. Но Золя, обличая пороки низших классов, никогда не осмеливался хлестать пером выше мелкой буржуазии, игнорируя безнравственность высших классов. Результат: крестьяне, которые не читают романов, нисколько не пострадали от его сочинений, а буржуазия, мало заботящаяся о плебсе, обратила такое внимание на Pot-Bouille, что французский реалист потерял всякое желание снова обжечь пальцы на их семейных горшках. С самого начала Золя шел по пути, который, хотя и привел его к славе и богатству, никуда не привел его в том, что касается благотворных эффектов.
Сомнительно, что теософы, в настоящем или будущем, когда-либо разработают практическое применение этого предложения. Чтобы писать романы с достаточно глубоким моральным чувством в них, чтобы взбудоражить общество, требуется большой литературный талант и прирожденный теософ, каким был Достоевский. Но такие таланты редки во всех странах. Тем не менее, даже в отсутствие таких великих даров можно делать добро меньшим и более скромным способом, отмечая и разоблачая в безличных повествованиях вопиющие пороки и зло дня, словом и делом, публикациями и практическим примером. Пусть сила этого примера вдохновит других последовать за ним; и тогда вместо того, чтобы высмеивать наши доктрины и стремления, люди XX, если не XIX века, будут видеть яснее и судить со знанием и в соответствии с фактами, вместо того, чтобы предрешать приятные укоренившиеся заблуждения. Тогда и только тогда мир будет вынужден признать, что он был неправ, и что только Теософия может постепенно создать человечество, столь же гармоничное и простодушное, как сам Космос; но для этого теософы должны действовать как таковые. Помогая пробудить дух во многих людях — мы говорим это смело — должны ли мы теперь остановиться вместо того, чтобы плыть с ПРИЛИВНОЙ ВОЛНОЙ?

[Владимир]

Татьяне первое предупреждение за провакационный текст не связанный с тематикой форума.

Блаватской и Махатмам тоже вынесете предупреждение за пропаганду писателей, пишущих провокационные тексты?

Ни Блаватская, ни Махатмы здесь не пишут, а пишут, как правило, безтеософные теософы, или такие как Вы, самовольно нацепившие на себя хитон глашатая ЕПБ и М.

[Иерофант]

Теософия может постепенно создать человечество, столь же гармоничное и простодушное, как сам Космос; но для этого теософы должны действовать как таковые. Помогая пробудить дух во многих людях — мы говорим это смело — должны ли мы теперь остановиться вместо того, чтобы плыть с ПРИЛИВНОЙ ВОЛНОЙ?

Хорошо написано. Теософы должны действовать.

[Татьяна]

Ни Блаватская, ни Махатмы здесь не пишут,...

По вполне понятным причинам.

а пишут, как правило, безтеософные теософы, или такие как Вы, самовольно нацепившие на себя хитон глашатая ЕПБ и М.

Это ж надо такое придумать - безтеософные теософы, самовольно нацепившие на себя хитон глашатая ЕПБ и М.!
Я считаю себя последователем учения, данного миру Махатмами с помощью Блаватской.
И я очень хорошо помню, что Блаватская и Махатмы поощряли разоблачение псевдотеософских организаций и иезуитских козней, а не учили "мириться" с ними.
И если Блаватская не оставила без внимания геноцид армян, то не молчала бы она и сегодня, когда иезуитизм настроил почти всю Европу (а англосаксов и настраивать не надо) против России и уже открыто призывает мир к геноциду русских.
И если Блаватская не молчала, слыша несправедливые обвинения русских со стороны англичан, то не смолчала бы она и теперь, когда уже не одни только англичане лгут и клевещут на Россию и на русских, обвиняя их в том, чего они не делали.
Преступления совершают сами англосаксы и люди, ими "обработанные", а обвиняют в своих преступлениях Россию.
Так что, не надо изображать из себя глашатая ЕПБ и М., а надо делать то же самое, что делали они; т.е., надо быть их последователями не на словах, а на деле.
Махатмы и Блаватская в т.ч. и этому учили и это знает каждый, кто прочел и понял все, что написали Махатмы и Блаватская.

[Татьяна]

Хорошо написано.

Да, Блаватская хорошо писала. Жаль, что не все, ею написанное, переведено на русский язык.

Теософы должны действовать.

Должны. Но, не действуют.

[Иерофант]

Должны. Но, не действуют.

А почему? И что должны делать теософы по вашему мнению?

[Иерофант]

когда иезуитизм настроил почти всю Европу (а англосаксов и настраивать не надо) против России и уже открыто призывает мир к геноциду русских.

Вы сильно преувеличиваете роль иезуитов. Есть и другие темные силы.

[Владимир]

И я очень хорошо помню, что Блаватская и Махатмы поощряли разоблачение псевдотеософских организаций и иезуитских козней, а не учили "мириться" с ними.

А я помню существенно, существенно больше из того, что сказали и чему учили ЕПБ и М.

АНЕКДОТ №97239
1917 год, октябрь. В собственном доме на Невском сидит барыня, внучка
декабриста. Услышав шум на улице просит своего дворника узнать, что там
происходит.
- Барыня, революция там! - возвращается дворник.
-О, как замечательно! - радуется барыня - мой дед мечтал о революции!
А сходите, голубчик, и узнайте чего же хотят революционеры?!
- Барыня, они хотят чтобы не было богатых - говорит вернувшись дворник.
- Странно - задумчиво произносит барыня - а мой дед хотел чтобы не было
бедных!

[Татьяна]

А почему?

Почему не действуют? Потому, что многие, называющие себя теософами, сами стали жертвой иезуитов.

что должны делать теософы по вашему мнению?

В настоящее время эти люди должны проанализировать деятельность ТО и понять ошибки, приведшие к его краху. Это нужно самим теософам, чтобы не повторять ошибки в будущем. Имею в виду будущие жизни.
Если человек, называющий (или, считающий) себя теософом, на самом деле стремится к истине, то вначале он должен в обычной жизни научиться отличать ложь от правды. Если он этого не сделает, то разве сможет он достичь и познать Истину? Он же постоянно будет сворачивать с истинного пути, привлеченный красивыми и благоухающими цветами ложных учений с притаившейся в них змеей.

[Татьяна]

Вы сильно преувеличиваете роль иезуитов. Есть и другие темные силы.

Иезуитизм - общее название всех темных сил, стремящихся увести человека с истинного пути.
Можете заменить это слово земной (дьявольской) мудростью, сатанизмом..., суть не изменится.
Тем более, что сам орден Игнатия Лойоллы давно уже нигде не "светится", так как основную деятельность осуществляет через многочисленные и разнообразные организации, им же самим и созданные. Это могут быть как "оккультные" организации (орден иллюминатов), религиозные (свидетели Иеговы), так и организации с вполне обычными названиями, типа "клуба любителей и защитников птиц".

[Татьяна]

А я помню существенно, существенно больше из того, что сказали и чему учили ЕПБ и М.

Анекдоты Махатмы и Блаватская точно не рассказывали, а вот разоблачение псевдотеософии точно поощряли. Они не говорили, что надо мириться с ложью в ТО, в надежде, что обманутые «подрастут» и сами все поймут.
Цитировать не буду, т.к. все нужные цитаты давно уже известны и «сто раз» процитированы.

[dusik_ie]

Теософия может постепенно создать человечество, столь же гармоничное и простодушное, как сам Космос; но для этого теософы должны действовать как таковые. Помогая пробудить дух во многих людях — мы говорим это смело — должны ли мы теперь остановиться вместо того, чтобы плыть с ПРИЛИВНОЙ ВОЛНОЙ?

Хорошо написано. Теософы должны действовать.

Написано то хорошо, только я сильно сомневаюсь, что Вы поняли о чем здесь речь.
Здесь сказано, что мы (теософы) должны йти в русле ПРИЛИВНОЙ ВОЛНЫ, понимаете?
Вы же ж, многократно заявляли, что так как человечество не приняло Послание Махатм, в результате, не было никакого продолжения этого Послания, после 1975 года (в последней четверти каждого века, как указывалось). А это значит, что Махатмы отвернулись... человечество не готово... Откель тогда Вы узрели эту ВОЛНУ? Или Вы, по наивности своей, незаметно для себя перешли в стан своих врагов - к поклонникам "Новой Волны" (Нью Эйдж), куда приписывают А. Бейли, Летбиттера и прочих Ваших врагов?

[djay]

Вы сильно преувеличиваете роль иезуитов. Есть и другие темные силы.

Иезуитизм - общее название всех темных сил, стремящихся увести человека с истинного пути.
Можете заменить это слово земной (дьявольской) мудростью, сатанизмом..., суть не изменится.

Приплыли, вопчем... Боролась ЕПБ, боролась с персонализацией "темных сил", с олицетворенным "сатанизмом"... Чтобы ярая последовательница таки притащила сего "диавола" и требовала всеобщей мобилизациии "на спецоперацию"?

[Иерофант]

(теософы) должны йти в русле ПРИЛИВНОЙ ВОЛНЫ, понимаете?

А что такое приливная волна?
Я понимаю в меру своих сил.

[Иерофант]

В настоящее время эти люди должны проанализировать деятельность ТО и понять ошибки, приведшие к его краху. Это нужно самим теософам, чтобы не повторять ошибки в будущем. Имею в виду будущие жизни.
Если человек, называющий (или, считающий) себя теософом, на самом деле стремится к истине, то вначале он должен в обычной жизни научиться отличать ложь от правды. Если он этого не сделает, то разве сможет он достичь и познать Истину? Он же постоянно будет сворачивать с истинного пути, привлеченный красивыми и благоухающими цветами ложных учений с притаившейся в них змеей.

Общие слова. Извините, конкретнее нельзя?

[Татьяна]

Откель тогда Вы узрели эту ВОЛНУ?

Надо признать, Вы проницательны.
Сейчас, разумеется, не конец столетия. поэтому и нет никакой приливной волны.
Но, именно поэтому я и не говорю, что нынешние теософы должны что-то делать.
Сегодня поздно делать.
Но, думать, размышлять, анализировать и делать выводы никогда не поздно.
В авиации существует такое понятие, как "разбор полетов".
Почему бы и нынешним теософам не провести нечто подобное?
Повторяю, это нужно не для того, чтобы что-то делать во внешнем мире, а для того, чтобы каждый, стремящийся к истине, смог бы понять (или, хотя бы попытаться понять) ошибки прежних теософов, приведших к столь катастрофическим результатам.
Чтобы не повторять их в будущем.
Ведь каждый из нас родится вновь через 1,5 - 2 тыс. лет и продолжит делать то, что делал сегодня. ЕПБ говорила, что ни одно усилие человека, ни один положительный результат, достигнутый им в одной жизни, никуда не исчезает и не пропадает. Почему же сейчас не попытаться понять ошибки, чтобы не повторять их вновь?
Кали Юга только началась. Закончился первый ее цикл (5000 лет) и начался следующий цикл.
ЕПБ говорила, что ожидает человечество в случае победы Теософии и что будет, если победит иезуитизм, поэтому ни у кого уже не может быть сомнений в том, "что именно" выбрало человечество. Поэтому сейчас поздно пытаться что-то исправить, а вот проанализировать и попытаться понять - самое время.
Повторяю еще раз - это будет полезно каждому в его следующей жизни.
Чтобы не повторять ошибки, надо их понять.
Не согласны?

[Татьяна]

А что такое приливная волна?
Я понимаю в меру своих сил.

Я поняла, что это духовная помощь, оказываемая человечеству в последней четверти каждого столетия.

[Татьяна]

Общие слова. Извините, конкретнее нельзя?

Только что объяснила конкретно. Если что-то еще нужно уточнить, спрашивайте, постараюсь пояснить, что имею в виду.

[Татьяна]

Приплыли, вопчем... Боролась ЕПБ, боролась с персонализацией "темных сил", с олицетворенным "сатанизмом"... Чтобы ярая последовательница таки притащила сего "диавола" и требовала всеобщей мобилизациии "на спецоперацию"?

Причем тут "мобилизация и спецоперация"?
Все это - следствия.
А я призываю причины понять. Или, хотя бы, попытаться понять.
На будущее пригодится. Причем, каждому пригодится.
Кали Юга только началась и то ли еще будет.

[Иерофант]

Я поняла, что это духовная помощь, оказываемая человечеству в последней четверти каждого столетия.

Вот Грани Агни Йоги и есть та самая КОНКРЕТНАЯ помощь от Махатм.

[Иерофант]

А я призываю причины понять. Или, хотя бы, попытаться понять.
На будущее пригодится. Причем, каждому пригодится.
Кали Юга только началась и то ли еще будет.

Причина кризиса ТО в том, что не поняли, что ЖЭ и Грани Агни Йоги от Махатм.

[dusik_ie]

А что такое приливная волна?
Я понимаю в меру своих сил.

Не приливная волна вообще, как физическое явление, а то, что означает эта метафора в контексте цитаты - это важно, для понимания смысла.
Прилив - это волна направленная к берегу. Представьте. аллегорически, что это тот берег, до которого Вы стремитесь добраться, а пока Вы странствующий корабль в пучине морской.
И вот, если Вы стремитесь к берегу тогда, когда прилив, то Вам не нужно даже тратить никаких усилий - волна сама Вас принесет к берегу.
А если начнется отлив, а вы в это время плывете к берегу, то Вам придется преодолевать сопротивление волны.

А теперь возьмите этот смысл и перенесите на то, что сказала ЕПБ. Что это будет? Может это:

Я поняла, что это духовная помощь, оказываемая человечеству в последней четверти каждого столетия.

Но тогда получается, что теософское общество должно быть активно в своей деятельности (на благо мира) только в последней четверти каждого века - всего лишь 25 лет, и все. А дальше - 75 лет бездеятельности. Но ничего подобного, ни Блаватской, ни ее соратниками, никогда не утверждалось.

А что утверждалось? - я уже много раз об этом говорил, цитаты приводил - толку ноль.
Кали-Юга измеряется градациями по 5 тыс. лет. Это означает: 5 тыс. лет в мире идут процессы характерные для Века Кали, а потом - пауза (или пралайя) на одну или две тысячи лет.

Первые 5 тыс. лет Кали закончились в 188? году (точно дату не помню - дата упоминается Блаватской во многих ее публикациях). И вот с тех пор, идет Волна Нового Мира и приход ее, как то и положено, начинается с разрушения - мировые войны - это борьба старого и нового и т.д. (не будем уточнять, а то опять пришьют мне "обсуждение спецоперации").
И эта Волна или благоприятная возможность, как уже сказал, будет длиться 1 -2 тыс. лет. А потом снова активность Кали - в следующие 5 тыс. лет.

В целом, такая градация )5+2) - это мои личные домыслы - я не стану на них настаивать, однако то, что экзотерические циклы (а Век Кали такой) пятиричные - это теософский факт. А во вторых, о наступлении Нового Мира, Блаватская высказывалась много раз...