Ева Краснова, Анатолий Дроздовский. Открытка из Одессы 1888 года
Старинные одесские открытки, которых более 5000 в нашей филокартической коллекции, чаще всего интересны своей иллюстрированной стороной, документально фиксирующей некий городской вид, важное событие и т. п. Знатока филателии может заинтересовать редкий почтовый штемпель на открытом письме. Любознательный собиратель обязательно изучает текстовую и адресную часть открытки и зачастую это приводит к интереснейшим находкам.
Открытка, о которой мы хотим рассказать, «прошла почту», как говорят филателисты, в 1888 году из Одессы в Лондон. Интересно, что при низких транспортных скоростях последней четверти ХIХ века открытка находилась в пути, согласно датам на почтовых штемпелях, всего четыре дня: с 4 июня (соответственно 16-го по Григорианскому календарю, принятому в то время в Европе), по 20 июня 1888 года. Рекордно короткое время даже по нынешним временам, когда для доставки почтовых отправлений используют авиацию.
Наша открытка – «из ранних»: в те времена еще не многие пользовались новым видом почтового отправления, введенным в официальный оборот только в 1874 году, когда был создан Всемирный почтовый союз. Большинство государств Европы придерживались утвержденных Всемирным почтовым союзом размеров открытого письма: 9×14 см. Исследуемое нами открытое письмо – стандартное, не иллюстрированное почтовое отправление, использованное отправителем для сообщения отнюдь не секретных семейных новостей.
Приведем текст письма, а затем расскажем об адресате и отправителе послания – незаурядных русских женщинах, оставивших заметный след в российской и мировой истории.
«Одесса, 4-го, 16-го июня.
Ну что же, Лелинька, опять ты умолкла. После твоего ответа на мое письмо, когда я писала тебе о приезде Веры в Одессу, – опять от тебя ни словечка. А я столько тебе с тех пор написала писем и закрытых и открытых, уведомляла подробно о Валиной болезни и наконец о смерти его, и отъезде Веры, а от тебя все ничего нет. Это очень меня беспокоит. Знаю, как ты занята, но ведь все-таки могла бы написать, или хоть велеть кому-нибудь написать за тебя два слова в открытом письме. Я бы тогда, по крайней мере, не беспокоилась, и более ничего не требую от тебя. Вера, с тех пор как уехала, тоже ничего не пишет. Прибавилась только мне на руки еще одна могила. Видно у меня доля такая – пекусь о могилах всех наших умерших. Если и теперь не получу от тебя никакого отголоска, то уж не знаю, что и думать. Может, ты рассердилась за что-нибудь на меня? За что же?
Всегда твоя Надежда Фадеева»
Глянув на адресную сторону открытки, нетрудно догадаться, что Лелинька, которой адресованы упреки, что не шлет в Одессу ни открытых и ни закрытых писем, – это «ее превосходительство генеральша» Елена П. Блаватская, проживавшая в ту пору в Лондоне, «Landsdowne Roаd, 17, Kensington. Holland Park». Отправительница одесской открытки, так озабоченная здоровьем Леленьки, ее тетя – сестра матери Надежда Андреевна Фадеева (1829-1919 гг.). Вера, упомянутая в тексте открытки, – это Вера Петровна Желиховская (1835-1896) (урожденная Ган) – родная сестра Елены Блаватской (Ган).
Бытовая по содержанию открытка объединила трех выдающихся женщин одной семьи, имена которых можно без труда отыскать в многочисленных мировых и российских энциклопедиях и словарях по литературе, истории и духовности.
Сестры Ган родились на Юге Российской империи, Елена – в Екатеринославе (Днепропетровске), а Вера, как установила одесский исследователь О. Богданович, – в Одессе, в семье известной русской писательницы Е.А. Ган (урожденной Фадеевой) (1814-1842) и родовитого военного А. Гана (1799-1875). После ранней смерти матери девочки воспитывались в семье дедушки и бабушки Фадеевых
Будущая создательница теософских обществ Елена Блаватская (1831-1891) в 17 лет вышла замуж, чтобы уйти от опеки семьи. Она вскоре оставила мужа, надолго уехала в Европу, затем постигала языки, санскритскую литературу и мудрости йогов в Индии, потом посетила США, получив одной из первых граждан Российской империи гражданство этой далекой страны. Именно там, в Нью-Йорке, 17 ноября 1875 года Блаватской и ее соратниками было объявлено о создании теософского общества, в девизе которого: «Нет религии выше Истины» – была выражена идея всеобщего братства без различия рас, каст, вероисповедания, пола, цвета кожи. Теософия, по мнению создателей общества, является «наукой об этой Истине». «Теософия – это не религия, – подчеркивала Блаватская, а сама ее сущность, ибо она утверждает единение – всеобъемлющую божественную связь всего сущего». И поэтому как организация теософское общество не считало себя принадлежащим к какой-либо из существующих религий.
(Далее см. по ссылке ...)
http://www.odessitclub.org/publications ... -61-70.PDF 
