- Я кончил, - вздохнул У***, торопливо собирая папку и краски.
- Дайте посмотреть, - лезли к нему проснувшаяся Б*** и подошедший полковник.
Мы взглянули на свежий, еще мокрый рисунок и остолбенели; вместо озера с его синеющим в бархатистой дали вечернего тумана лесистым берегом, пред нами являлось прелестное изображение морского вида. Густые оазисы стройных пальм, разбросанные по изжелта-белому взморью, заслоняли приземистый, похожий на крепость туземный бунгало, с каменными балконами и плоскою крышей. У дверей бунгало - слон, а на гребне пенящейся белой волны - привязанная к берегу туземная лодка.
- Да где же вы взяли этот вид? - недоумевал полковник. - Для того, чтобы рисовать виды из головы, не стоило и сидеть на солнце...
- Как из головы? - отозвался возившийся с папкой У***. - Разве озеро не похоже?
- Какое тут озеро! Видно, вы рисовали во сне.
В это время вокруг полковника столпились все наши спутники, и рисунок переходил из рук в руки. И вот Нараян, в свою очередь, ахнул и остановился в полном изумлении.
- Да это "Дайри-боль", поместье такур-саиба! - провозгласил он. - Я узнаю его. В прошлом году во время голода я жил там два месяца.
Я первая поняла, в чем дело, но молчала. Уложив вещи, У*** подошел наконец, по своему обыкновению, вяло и не торопясь, как будто сердясь на глупость зрителей, не узнававших в море озера:
- Полноте шутить и выдумывать; пора ехать. Отдайте мне эскиз... - говорил он нам.
Но, получив его, он при первом взгляде страшно побледнел. Жаль было смотреть на его глупо-растерянную физиономию. Он поворачивал злополучный кусок бристоля во все стороны: вверх, вниз, наизнанку, и не мог придти в себя от изумления. Затем он бросился, как угорелый, к уложенной уже папке и, сорвав завязки, разметал в одну секунду сотню эскизов и бумаг, как бы ища чего-то... Не найдя желаемого, он снова принялся за рисунок, и, вдруг, закрыв лицо руками, обессиленный и точно сраженный, опустился на песок.
Мы все молчали, изредка переглядываясь и даже забывая отвечать такуру, стоявшему уже на пароме и звавшему нас ехать.
- Послушайте, У***, - ласково заговорил с ним добродушный полковник, словно обращаясь к больному ребенку. - Скажите, вы помните, что вы рисовали этот вид?..
Англичанин долго молчал; наконец произнес хриплым, дрожащим от волнения голосом:
- Да, помню все. Конечно, я его рисовал, но рисовал с натуры, рисовал то, чтò видел все время пред своими глазами. Вот это-то и есть самое ужасное! <<96>>
- Но почему же такое "ужасное"? Просто временное влияние одной могучей воли над другою, менее мощной. Вы просто находились под "биологическим влиянием", как говорят д-ра Карпентер и Крукс.
- Вот это именно и страшит меня. Теперь припоминаю все. Более часа я рисовал этот вид: я его увидал с первой минуты на противоположном берегу озера и, видя его, все время не находил в этом ничего странного. Я вполне сознавал или скорее воображал, что рисую то, чтò все видят пред собою. Я совершенно утратил воспоминание о береге, как я его видел за минуту до того и как я его снова вижу. Но как объяснить это? Великий Боже! неужели эти проклятые индусы действительно обладают тайной такого могущества? Полковник, я сойду с ума, если бы мне пришлось верить всему этому!..
http://www.magister.msk.ru/library/blav ... avinds.htm