"И опять же, учитывая то, что в Европе сейчас накоплено больше ложных, нежели подлинных алхимических сочинений, то в них сам Гермес может сломать ногу.
В то время как господа академики потешаются над каббалой, а заодно и над алхимией (хотя и заимствуют у последней многие ее идеи и самые важные открытия), каббалисты и оккультисты Европы в основной своей массе начинают sub rosa третировать тайные науки Востока. По сути дела, Мудрость Востока просто не существует для наших западных мудрецов; для них она умерла вместе с тремя Магами. И все же алхимия, которая, как можно убедиться, если как следует покопаться в ее истории, лежит в основе всех оккультных наук, пришла к ним именно с Востока. Некоторые утверждают, что это всего лишь результат посмертной эволюции халдейской магии. Мы же постараемся доказать, что последняя сама является наследницей: сперва допотопной алхимии, а после — алхимии древних египтян. Олаус Боррихий, большой авторитет в этом вопросе, советует нам искать ее истоки в глубочайшей древности.
К какой эпохе мы могли бы отнести возникновение алхимии? Ни один современный автор не в состоянии дать точный ответ на этот вопрос. Некоторые называют ее первым адептом Адама, иные приписывают ее появление неосторожности «сынов Божиих», которые «увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены» [Быт., VI, 2.]. Моисей и Соломон являются более поздними адептами этой науки, поскольку им предшествовал Авраам, а тому — Гермес, непревзойденный специалист в области науки наук. Разве не говорит нам Авиценна об «Изумрудной Скрижали», древнейшем из существующих трактатов по алхимии, найденной на теле Гермеса, которого Сара, жена Авраама, много столетий назад похоронила в Хевроне? Но имя Гермес никогда не принадлежало какому-либо конкретному человеку, это родовое название — точно такое же, каким был термин неоплатоники в прежние времена и каким сейчас является слово «теософ».
И в самом деле, что мы знаем о Гермесе Трисмегистосе, «трижды величайшем»? Еще меньше мы знаем об Аврааме, его жене Саре и его наложнице Агари, которую сам Св. Павел считал аллегорией[8]. Уже во времена Платона Гермес идентифицировался с египетским Тотом. Но слово тхотх обозначает не только «разум»; оно также переводится, как «собрание», или школа. На самом деле Тот-Гермес — это только персонификация голоса (или священного учения) жреческой касты Древнего Египта, голоса Великих Иерофантов. И, если это так, то можем ли мы сказать, в какую из доисторических эпох сия иерархия посвященных жрецов начала процветать в стране Хеми[9]? Даже если бы нам удалось ответить на данный вопрос, вряд ли это приблизило бы нас к разрешению стоящей перед нами проблемы.
[8] - Св. Павел объясняет это совершенно ясно: по его словам, Сарра символизирует вышний Иерусалим, а Агарь — «гору Синай в Аравии», которая «соответствует нынешнему Иерусалиму» (Тал 4, 25-31).
Поскольку древний Китай полагает, что у него не меньше прав, чем у Египта, претендовать на звание родины алкахеста[10] и физической и трансцендентальной алхимии; и вполне возможно, что китайцы вовсе не преувеличивают. Долго живший в Китае миссионер Уильям А.Мартин называет эту страну «колыбелью алхимии». Вряд ли слово колыбель является здесь подходящим определением; но не приходится сомневаться в том, что Небесная Империя имеет полное право быть включенной в число древнейших школ оккультных наук. Во всяком случае, именно из Китая алхимия проникла в Европу, что мы также намереваемся доказать.
В любом случае не приходится сомневаться в том, что греки (исключая посвященных) ничего не знали ни о герметических науках (вплоть до появления неоплатоников: конец четвертого — пятый век), ни о подлинной алхимии древних египтян, тайны которой, конечно же, не раскрывались широкой публике.
В третьем веке христианской эры император Диоклетиан издал знаменитый эдикт, предписывающий предпринять самый тщательный розыск египетских книг, посвященных производству золота, чтобы потом сжечь их, устроив публичное аутодафе. У.Годвин сообщает, что после этого в царстве фараонов на всей земной поверхности не осталось ни одной книги по алхимии и на протяжении двух столетий о ней не было даже речи[13]. К этому он мог бы добавить, что под поверхностью земли все-таки уцелело множество таких книг, написанных на папирусах и похороненных вместе с мумиями десять тысяч лет назад.
Но не тайная мудрость, зашифрованная в аллегориях и изложенная на папирусах, принесла алхимию (или герметические науки) в Европу. История сообщает, что в Китае алхимия практиковалась более чем за шестнадцать столетий до Рождества Христова, а наибольшего расцвета за все время достигла в первые века христианства. И в конце четвертого века, когда Восток открыл двери для торговли латинских рас, алхимия снова проникла в Европу. Византий и Александрия — два крупнейших торговых центра — вдруг оказались наводненными сочинениями о трансмутации, хотя все знали, что в Египте не осталось более сочинений подобного рода. Откуда же взялись эти трактаты, полные рецептов производства золота и долгожительства? Разумеется, не из святилищ Египта, коль скоро египетских трактатов более не существовало. Мы утверждаем, что большинство их представляли собою всего лишь более или менее корректные интерпретации аллегорических историй о зеленых, синих и желтых драконах и о розовых тиграх — алхимических символах китайцев.
Все эти трактаты, хранящиеся теперь в публичных библиотеках музеев Европы, представляют собой не что иное, как просто спорные гипотезы, выдвинутые мистиками разных времен, одолевшими едва ли половину пути к великому Посвящению. Достаточно всего лишь сравнить некоторые из так называемых «герметических» трактатов с теми, что были недавно привезены из Китая, чтобы убедиться в том, что Тот-Гермес (или, вернее, наука, носящая это имя), совершенно неповинен в создавшейся путанице и что все познания европейцев в области алхимии, приобретенные со времен средневековья и до девятнадцатого столетия, были завезены в Европу из Китая и со временем стилизованы под герметические сочинения.
Большинство этих сочинений было написано греками и арабами в восьмом и девятом веках, переписано в Средние века; и теперь, в девятнадцатом столетии, они представляются совершенно невразумительными. Сарацины, чья самая знаменитая школа алхимии находилась в Багдаде, хотя и принесли с собою более древние традиции, со временем сами утратили их секрет. Великий Гебер заслуживает скорее титул отца современной химии, нежели герметической алхимии, хотя именно ему приписывается экспорт в Европу алхимической науки.
С тех пор как Диоклетиан учинил свой акт вандализма, ключ к тайнам Тота-Гермеса остается глубоко погребенным в посвятительных склепах древнего Востока.
Однако было бы большой ошибкой смешивать алхимию Средних веков с алхимией допотопных времен. Как сейчас принято считать, алхимия включает в себя три основных фактора: философский камень, используемый для превращения металов; алкахест, или универсальный растворитель; и elixir vitae, обладающий свойством неограниченно продлевать человеческую жизнь. Но ни истинные философы, ни Посвященные не интересовались последними двумя. Три составляющих алхимии — единые и неделимые, как Троица, превратились в три обособленных фактора исключительно из-за того, что наука подпала под влияние человеческого эгоизма.
Посмотрим теперь на то, что говорят по этому поводу другие авторы. Решив, что алхимия — это чисто метафизическая философия, а вовсе не физическая наука (что неверно), они провозглашают, что необычайное превращение неблагородных металлов в золото — это всего лишь метафорическое обозначение преображения человека, его освобождения от наследственных пороков и слабостей, призванного вывести его на такой высокий уровень духовного возрождения, где он преобразился бы в божественное Существо.
На самом деле это должен быть синтез трансцендентальной алхимии и ее основной цели, но и этот синтез охватывает далеко не все цели, которые ставит перед собою эта наука. Аристотель, говоривший Александру, что «философский камень — это вовсе не камень, ибо он есть в каждом человеке, повсюду и во все времена, и его называют конечной целью всех философов», ошибался в своем первом предположении, но во всем остальном был прав. В физической сфере секрет алкахеста заключается в создании ингредиента, называемого философским камнем, но для тех, кто не интересуется презренным золотом, алкахест, как сообщает профессор Уайлдер, — «это только algeist, или божественный дух, устраняющий всю природу более грубого свойства и, следовательно, все менее возвышенные принципы...»[19] Таким образом, elixir vitae — это всего лишь живая вода, являющаяся, по определению Годвина, «универсальным лекарством, обладающим свойством омолаживать человека и бесконечно продлевать его жизнь».
Около сорока лет тому назад д-р Герман Копп опубликовал в Германии свою «Историю химии». Говоря об алхимии, которую он не мог не упомянуть, справедливо называя ее предтечей современной химии, этот немецкий доктор приводит одну странную, но очень важную фразу, значение которой сразу понял бы каждый пифагореец и каждый платоник. «Если под словом мир, — говорит он, — понимать микрокосм (то есть человека), то сочинения алхимиков легко поддаются расшифровке».
А Ириней Филалет[20] заявляет, что:
"Философский камень олицетворяет всю огромную вселенную (или макрокосм) и обладает всеми добродетелями этой огромной системы, собранными воедино и заключенными в малой системе. Последняя обладает магнетической силой, которая притягивает из вселенной то, что гармонирует с нею. Божественная добродетель присутствует во всем творении, но она может концентрироваться в миниатюрных сгустках (таких, как человек)."
Послушайте еще, что говорит Алипили в одном из своих переведенных сочинений:
"Тому, кто овладел знанием микрокосма, несложно приобщиться и к макрокосмическим знаниям. Это неустанно повторяли трудолюбивые египетские исследователи Природы, открыто провозглашавшие, что каждый человек должен познать сам себя. Эти слова их неразумные ученики восприняли как моральное предписание и, по невежеству своему, написали их как девиз в своих храмах. Я же говорю тебе — кто бы ты ни был, о жаждущий, проникнуть в самые сокровенные глубины природы: если ты не найдешь то, что ищешь, внутри себя самого, то никогда не сможешь найти это и снаружи. Если не видишь ты красоты своего собственного дома, для чего тогда ищешь ее в других домах? Вся Сфера Земли не содержит столько великих тайн и достоинств, сколько их есть в одном маленьком Человеке, созданном Богом по своему подобию. И тому, кто стремится стать первым среди изучающих Природу, не найти лучшего объекта для изучения, чем он сам."
Смысл этого указания станет еще более ясным, если мы прочтем нижеследующий фрагмент из «Справочника алхимика» (Alchemist’s Encheiridion, 1672):
В этой речи я расскажу вам о том, что в своем естественном состоянии камень философов — этот камень богатства и милосердия, освобождающий от немощи и заключающий в себе все тайны, облачен в тройное одеяние. Это божественная тайна и дар богов, и нет в мире ничего более возвышенного. А потому обратите пристальное внимание на то, что я сказал, а именно: что он облачен в тройное деяние, иначе говоря — тело, душу и дух[26].
Иными словами, этот камень хранит секреты: трансмутации металлов, эликсира долголетия и осознанного бессмертия.
Последний секрет был единственным, который пытались раскрыть древние философы, предоставляя светилам меньшего масштаба, с их современными фальшивыми носами, полное право изнурять себя попытками разгадать первые два. Это Слово, или «Неизреченное Имя», о котором Моисей сказал, что его не нужно искать в отдаленных местах, потому что «весьма близко к тебе слово сие; оно в устах твоих и в сердце твоем» [Втор., XXX, 14].
...
Мы утверждаем, что алхимия проникла в Европу из Китая и что, попав в руки профанов, алхимия (как и астрология) перестала быть чистой и божественной наукой школ Тота-Гермеса первых египетских династий.
Ключ к тайному языку алхимиков и к истинному значению символов и аллегорий каббалы можно отыскать только на Востоке. Однажды потеряв этот ключ, Европа так и не смогла найти его снова.
...
Мы также взяли на себя смелость напомнить, что многие французские каббалисты нередко высказывают мнение, будто восточную школу вряд ли можно воспринимать всерьез, как бы она ни кичилась знанием секретов, недоступных европейским оккультистам, поскольку эта школа допускает в свои ряды женщин.
На это мы можем ответить басней, рассказанной братом Джозефом Н.Наттом, «гроссмейстером» масонской ложи для женщин в Соединенных Штатах[34].
Эта басня показывает, как много могут женщины, если их не будут притеснять представители мужского пола — будь то мужчины или сам персонифицированный Господь-Бог:
Лев, проходя мимо скульптурной группы, изображающей мощного, атлетического вида мужчину, разрывающего пасть льву, заметил: «Если бы эту сцену изваял лев, персонажи в ней поменялись бы местами!»
Примерно то же можно сказать и о женщине. Если бы ей позволили самой режиссировать сцены человеческой жизни, она распределила бы роли совершенно иначе. Она первая подвела мужчину к Древу Познания и заставила его научиться различать Добро и Зло, и, если оставить ее в покое и позволить делать то, что ей нравится, она приведет его к Древу Жизни и поможет ему стать бессмертным."
