Антиподы лжецов о человечестве

[Actus Fidei]

Предлагаю серию интересных философских, научных и публицистических работ и статей В. ПОДГУЗОВА на разнообразные темы и насущность. Выбираем понравившееся название и читаем.

http://proriv.ru/articles.shtml/podguzov

Для примера какие работы этого автора

"Что значит понять?"
"Особенности национальной мифологии запада"
"Уроки логики для начинающих"
"В помощь изучающему диалектику"
etc

[Actus Fidei]

Пишет с юмором, хлестко, аналитично. Цитата из одной публицистической работы этого автора ( Общие вопросы теории распределительных отношений ) :

"Многим эмоциональным недоучкам КАЖЕТСЯ, что лозунг справедливого, скрупулезного распределения наличного материального богатства страны, а тем более, т.н. общественных фондов потребления, есть наиболее сильный лозунг, способный привлечь в политическую партию большие массы сторонников справедливого распределения. Они не понимают даже того простого момента, что большинство современных людей всего мира считают справедливым лишь такое положение вещей, при котором хорошо, прежде всего, ему самому, любимому, а не соседу и его детям. Если бы это было не так, то не было бы и мещанской «перестройки» в СССР», всемирной конкуренции всех против всех, кровной мести, массовых заказных убийств, мафиозных «разборок» и мировых войн. Большинство современные люди в подавляющем большинстве своем, независимо от религиозной принадлежности, пока, агрессивно эгоистичны и абсолютно некомпетентны в вопросах смысла жизни и счастья.

При всех своих недостатках, несомненно, что уже в СССР система распределительных отношений, даже в эпоху Брежнева, была самой гуманной в мире, и отнюдь не аскетической, что даже несколько снижало, с рыночной точки зрения, её экономическую эффективность. В частности, темпы роста зарплат несколько превышали темпы роста объемов производства предметов потребления и поэтому всё, что производилось, мгновенно сметалось с прилавков. К началу 80-х годов население СССР уже переело население США по хлебу, картофелю, салу, молоку, сливочному маслу, сахару, куриным яйцам. На сто человек населения в СССР приходилось больше, чем в США, холодильников, телевизоров, стиральных машин, радиоприемников, вводимых и бесплатно распределяемых ежегодно новых квартир, золотых медалей, полученных победителями школьных международных олимпиад, олимпийских игр и чемпионатов мира. На сберкнижках населения к началу «перестройки» скопилось 190 миллиардов рублей при стабильных ценах. За автомобилями, золотом, коврами, хрусталем и т.п. товарами, далеко не первой необходимости, выстраивались очереди, лишь слегка уступавшие современным очередям, состоящих из бездомных (в ночлежки), безработных, проституток на Тверской, обманутых вкладчиков, дольщиков и пайщиков. Ведомые духом подражательства, стадности, люди, претендующие на звание интеллигента, диссидента, барда, начиная с периода «оттепели», гибли уже даже не за метал, а за любую бытовую «шмотку». Их нежная душа страдала, от того, что по потреблению устриц и трюфелей СССР находился на последнем месте среди промышленно развитых стран. Точно так СССР занимал последнее место по количеству домов терпимости, больных СПИДом и туберкулезом. В стране не проводились гей парады, а только военные и парады физкультурников. Угасла организованная преступность. На олимпиаде в Москве не произошло ни одного теракта. Все эти «ужасы» быта не могла вынести ни одна «нежная душа» диссидента.

Т.е., как показала практика, даже брежневская задабривающая система распределения оказалась неспособной автоматически сделать большинство населения сторонниками коммунизма. Оказалось, что откормленные и даже пресытившиеся граждане, это не все необходимое и достаточное для построения коммунизма. Ясно, что коммунизм не будет функционировать на пустой желудок. Но ещё яснее, что коммунизм вообще не будет функционировать на хронически пустую голову или голову забитую современным мистическим хламом, что одно и то же.

"Одна из причин непонимания таких простых вещей интеллигенцией СССР состояла в том, что система высшего образования в СССР, а в период горбачевщины и среднего образования, во многом копировали рыночную буржуазную «систему». В СССР абсолютно игнорировали педагогическое наследие Ленина, Макаренко, Крупской, Калинина, Фрунзе. Оппортунисты от педагогики, не дали развиться советской педагогике (особенно ленинскому и макаренковскому направлениям) до необходимой степени, при котором подавляющее большинство населения было бы приобщено к высшим достижения человеческой мысли и коммунистической практике. Высшая школа не смогла избавиться от всего того реакционного и откровенно глупого, начетнического, зубрильно-кабинетного, талмудистского, что содержится в буржуазной педагогике и порождает безнравственность, а, следовательно, глобальные экономические кризисы, мировые войны, экологические катастрофы и терроризм. Ремесленничество, кастовость и корысть, как говорится, расцвели в «высшем образовании» пышным цветом, особенно после андроповских хозрасчетных экспериментов."

[Абель]

Да...отцы профукали зажравшись ,а страдают потомки.А ведь единственное поколение за историю не знавшее ни войн ни голода.Сытость подобна лени ...расслабляет .

[Actus Fidei]

Интересны некоторые исторические факты для тех кто пытается высечь розгами Сталина, настоящих коммунистов и нашу Родину ,но получается себя по попе как "унтерофицерская жена"

Цитата из работы

"Знамя демократии,
шитое белыми нитками
или «Наш милый лжец»-2":


"В книге, почитаемого в демократических кругах, рыночного писателя, Игоря Бунича, «Золото партии», приведен такой, неудобный для диссидентов фрагмент: «За чтение «Архипелага» давали срок до семи лет лагерей и пяти лет ссылки вплоть до 1985 г. Это общеизвестно. [Назвал бы хоть одного из них. - В.П.] Интересно другое: книга была впервые издана на Западе на средства... КГБ (даже без ведома автора). [Бунич И. Золото партии. СПб., 1992. С. 190]. Интересно, могла ли такая акция произойти без личного одобрения Андропова и госдепа США? А Брежнев был уже слишком немощен, чтобы контролировать Андропова.

Только благодаря Андропову в СССР стали возможными подобные фортели: в феврале 1974 г. Солженицын пишет свою прокламацию, его арестовывают, обвиняют в государственной измене, лишают советского гражданства и, как того «братца кролика», бросают в «терновые кусты»: депортируют в ФРГ, где его уже ждет счет в банке с нобелевскими «сребрениками».

Как утверждает в своих интервью скульптор Шемякин, он до сих пор не может найти объяснения тому факту в своей биографии, что, в один из дней, он был вызван на Лубянку в кабинет некоего подполковника КГБ и получил прямое предписание: переехать в США на постоянное место жительства. Шемякин, естественно, ответил согласием.

Один из ведущих программы «Взгляд», Евгений Додолев в своем интервью «Комсомольской правде» в январе 2012 года утверждал, что «программу «Взгляд» придумали в КГБ. В середине 80-х перестройку затеяли люди из ЦК КПСС, молодые амбициозные комсаки и чекисты, которые хотели поменять систему», о чем чуть позднее еще подробнее написал в своих мемуарах Яковлев, бывший секретарь ЦК КПСС по идеологии.

Ставленники Андропова - Горбачев, Яковлев, Калугин, Гайдар, Чубайс и т.д., активно продолжили его дело, планомерно и сознательно уничтожая плановую экономику и оборонный комплекс в условиях полного потворства со стороны КГБ, но уже к началу 91-го года осознали, что реставрация капитализма в СССР может сорваться. Ведь, даже тогда, когда вся пресса и ТВ, руководимые А. Яковлевым, только и делали, что три года подряд обливали грязью и ложью все коммунистическое в истории СССР, не давая оппонентам и рта раскрыть, референдум 17 марта 1991 года показал, что подавляющее большинство населения ВСЕХ союзных республик, большинство всех наций сказали: «Советскому Союзу - быть». Понадобилась авантюра ГКЧП, открытое предательство Горбачева и Ельцина, чтобы КПСС и СССР перестали существовать.

Нарастание влияния демократов в окружении Горбачева и Ельцина сопровождалось бурным снижением их же авторитета в общественном сознании СССР. Задвинутый беспардонными лидерами МДГ на вторые роли, уже в конце 1989 г. умер от переживаний «отец русской демократии», Сахаров. Только расстрел нескольких сотен граждан в Останкино и из танковых пушек на Красной Пресне в Москве в октябре 1993 года, позволил, но уже более узкому кругу демокрадов, продолжить их толкотню вокруг властной кормушки, а «гиганту мысли», Солженицыну, приехать и умереть в РФ, в рыночной демократической постели.

Но после массового расстрела граждан в 1993 году в Москве, переезд Солженицына из США в РФ в 1994 году не вызвал ни в широких народных массах, ни в узких кругах рыночной демократической интеллигенции ничего похожего на приезд Ленина на Финляндский вокзал в апреле 1917 года.

[Абель]

Репрессии Сталина тоже преувеличены.Я не встречал репрессированных,встречал максимум человек пять у которых родственники были переселены после раскулачивания.Но зато в каждом доме встречал ветеранов ВОВ.То есть лжецы настолько завысили количество пострадавших от Сталина,что они должны бы были встречаться по жизни не реже ветеранов.Но этого нет,что говорит о иезуитской лжи для быдла не умеющего считать,но наученного читать.Впрочем им облегчили участь пациентов промывки мозгов,теперь им довольно просто смотреть и слушать как и в древние времена,только уже дома у семейного очага.,а не площадях и церквах.

[Actus Fidei]

И все же "за металл!" или к сведению сочуствующим Реставрации капитализма в России по указке "шестой расы" в представлениях теософии : "как не могут взять или поделить собственность"

"Где бы не летала мысль и чтобы она не объяла жизнь на земле это несколько простых видов поведения"

"Характерными образцами общей собственности есть книги в библиотеке и так сказать "биокостюм", который многие на каких то планетах называют "личной собственностью" или " своей рубахой". Взял, почитал, поносил и сдал в хранилище библиотекарю"

Из "Наши размышления". Zorro

Небольшое "кустарное" вступление типа "Манифест Террариума":

"Предлагается сразу и безоговорочно вручить все ресурсы и активы в руки организации достойных менеджеров. В противном случае вместо одного сытого и большого ОДНОГО крокодила мы будем иметь миллиарды трупов маленьких крокодильчикоа в результате его болезненного становления в виде грызни средних экземпляров. Если бы у масс небыло штрейкбрехеров и они снесли бы всю частную собственность к ногам последнего крокодила вот бы он поразился своему одиночеству и лопнул как миф. Один парадокс хоть и понятен людям но остается для них всегда чудом когда вручение истины крокодилу обращает его в бегство, а вручение капитала или бифтекса не вызывает никаких подозрений "

Люди как ни странно всегда довольствовались хлебом, вином и хорошей компанией. В случае возникновения у них крокодильего аппетита обычно проглатывали философское солнце, довольствуясь истиной и всеми знаниями кряду и не считая что мир других обязан был от этого погружаться во мрак как это происходит у крокодилов питающихся вторичными ресурсами.

Итак цитата из "Сущность кредита" ниже :

:

"В условиях господства рыночных иллюзий вновь становятся актуальными слова, сказанные будущим Главнокомандующим объединенными вооруженными силами Антанты накануне первой мировой войны: «Война, - писал Фош, - это коммерческое предприятие нации(устар., мое прим.), интересующее националистов более чем в прошлом, и потому сильно возбуждающее страсти отдельных лиц (олигархов, Ред.). Чего мы все ищем? Рынков для торговли, промышленности, которая, производя более, чем может сбыть, постоянно угнетена возрастающей конкуренцией. Ну, вот ей и добывают новые рынки, под гром орудийной пальбы».

Но не только солдафон смотрел на рыночный мир дворянским образом. В частности, российский банкир, И.Блиох, уже в 1898 году писал в своей книге «О войне», что «германская промышленность и торговля в последнее время отбила у Англии заметную часть сбыта на вне-европейских рынках и эта конкуренция начинает тревожить английских мануфактуристов. Французская производительность так же в значительной части нуждается во всемирном рынке... Держится убеждение, что когда-нибудь война неминуема...». В том же 1898 году вышла в свет книга другого российского ученого, Б.Брандта, который указывал, что поскольку «все страны находятся на одинаковой ступени промышленного и политического развития, то их взаимные отношения не носят характера тесной солидарности, а выражаются в стремлении одних к преобладанию и укреплению своего экономического господства над другими и в стараниях других освободиться от этого господства. Уже теперь эти народы шаг за шагом начинают отвоевывать новые рынки, считавшиеся до сих пор монопольным достоянием англичан». Следует добавить, что уже сейчас, по примеру Англии, США колонизируют Афганистан, Югославию, Ирак, Грузию, на очереди Иран... Олигархи современной Англии, Франции и Германии не смогут смотреть на этот процесс иначе как через «прорезь прицела».

Нет ни одного признака, что рыночный мир, психика и моральные «ценности» его поклонников, за годы, прошедшие после второй мировой войны, претерпели какие-нибудь положительные изменения, и люди не наступят в очередной раз на те же «грабли». Более того, олигархи и их политики попытаются, как и прежде, сделать вид, что не видят органической связи между своей внутренней и внешней кредитной, инвестиционной политикой и мировыми войнами.

Между тем, если обозначить наиболее очевидную причину, по которой рыночный мир время от времени приходит в предельно агрессивное состояние, то придется признать, что все основные предпосылки и тенденции развития мировой рыночной экономики предопределяются финансовой вообще, инвестиционной, в частности, и именно кредитной политикой финансовых воротил, в особенности. Подобно тому, как у правоверного исламиста волос не упадет с головы, пока на то не будет воля аллаха, ни одна война рыночной эпохи не начнется, пока на это не будет инвестиционной воли банкиров.

Неслучайно, почитаемый всеми военными мракобесами, немецкий теоретик, ф.д. Гольц, писал незадолго до начала первой мировой войны, что «Новейшие способы денежных и деловых сношений выработали подписные займы и дали возможность, вместо прежней небольшой государственной казны, располагать всем государственным КРЕДИТОМ для целей войны». Какая цивилизованность!

Иными словами, не животная агрессивность, якобы доставшаяся солдату в наследство от приматов, а объективные свойства самых «гуманных», на непросвещенный взгляд, ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННЫХ кредитных операций имеют в качестве своего органического последствия - войну. Это один из объективных законов рыночной экономики, подтвержденный двумя мировыми войнами и цепью современных «локальных» войн.

Для того, чтобы наемный солдат армии США начал в кого-то стрелять, необходимо, чтобы заранее появились соответствующие расходные статьи американского государственного бюджета и были выделены государственные кредиты фирмам, заинтересованным в производстве оружия и даже апельсинового сока для армии.

Людям, склонным воспринимать существующие общественные формы как божественную данность, нелегко обнаружить связь между ипотечным кредитом и угрозой возникновения новой мировой войны. Не обладая должными навыками анализа причинно-следственных связей, трудно проследить, как из древней формы экономических отношений, на первый взгляд невинной и разумной, вырастает фактически новая, все более паразитическая форма экономических отношений." (Валерий П. "Сущность кредита")

[Actus Fidei]

Идею и главное руководящее действие Ленина по Марксу весьма трудно назвать "большевисткими". Это было намерение создать человека( это вечное а не новое) избавляя его от животного наследия в общественных отношениях. О чем это говорит? О том что только во власти физической личности ее развитие и больше ни у кого и ничего. Постулат что природа за вечность не смогла создать человечество пока млекопитающие сами не возьмуться за это дело не противоречит постулату реликтовой интеральной воле логоса-преобразователя, ведь верхний треугольник неразделим с нижним. Кадры решают все. Почитаем статью "За что бороться?
За равенство или за коммунизм?" Цитата:

:

Вот что писал Ленин о необходимости сохранения аскетического положения пролетариев на стадии строительства основ социализма, в период «военного коммунизма, и какими доводами он обосновывал эту необходимость:

«Подойдем к вопросу с практической стороны. Допустим, Российской Советской республике необходимы 1000 первоклассных ученых и специалистов разных областей знания, техники, практического опыта, для руководства народным трудом в целях возможно более быстрого экономического подъема страны. Допустим, что эти “звезды первой величины” приходится оплачивать - большинство из них, конечно, тем развращеннее буржуазными нравами, чем охотнее оно кричит о развращенности рабочих, - по 25 000 рублей в год. Допустим, что эту сумму (25 миллионов рублей) надо удвоить (предполагая выдачу премий за особенно успешное и быстрое выполнение важнейших из организаторски-технических заданий) или даже учетверить (предполагая привлечение нескольких сот более требовательных заграничных специалистов). Спрашивается, можно ли признать чрезмерным или непосильным для Советской республики расход пятидесяти или ста миллионов рублей в год на переорганизацию народного труда по последнему слову науки и техники? Конечно, нет. Подавляющее большинство СОЗНАТЕЛЬНЫХ рабочих и крестьян одобрит такой расход, зная из практической жизни, что наша отсталость заставляет нас терять миллиарды, а такой степени организованности, учета и контроля, чтобы вызвать поголовное и добровольное участие “звезд” буржуазной интеллигенции в нашей работе, мы еще не достигли.

Разумеется, вопрос имеет также другую сторону. Развращающее влияние высоких жалований неоспоримо - и на Советскую власть (тем более, что при быстроте переворота к этой власти не могло не примкнуть известное количество авантюристов и жуликов, которые вместе с бездарными или бессовестными из разных комиссаров не прочь попасть в “звезды”... казнокрадства) и на рабочую массу. Но все, что есть МЫСЛЯЩЕГО и ЧЕСТНОГО среди рабочих и беднейших крестьян, согласится с нами, признает, что сразу избавиться от дурного наследства капитализма мы не в состоянии, что освободить Советскую республику от “дани” в 50 или 100 миллионов рублей (дани за нашу собственную отсталость в деле организации всенародного учета и контроля снизу) можно не иначе, как организуясь, подтягивая дисциплину среди самих себя, очищая свою среду от всех “хранящих наследство капитализма”, “соблюдающих традиции капитализма”, т. е. от лодырей, тунеядцев, казнокрадов (теперь вся земля, все фабрики, все железные дороги есть “казна” Советской республики). Если СОЗНАТЕЛЬНЫЕ передовики рабочих и беднейших крестьян успеют, при помощи советских учреждений, в один год организоваться, дисциплинироваться, подтянуться, создать могучую трудовую дисциплину, тогда мы через год скинем с себя эту “дань”, которую можно сократить даже раньше... ровно в меру успехов нашей, рабоче-крестьянской, трудовой дисциплины и организованности. Чем скорее мы сами, рабочие и крестьяне, научимся лучшей трудовой дисциплине и высшей технике труда, используя для этой науки буржуазных специалистов, тем скорее мы избавимся от всякой “дани” этим специалистам».

Как видим, Ленин прекрасно понимал продажную душу большинства российских интеллигентов любой национальности и вероисповедания, воспитанных царизмом и буржуазией, и был уверен, что как бы не голодал пролетарий, российский интеллигент, типа профессора Преображенского и писателя Булгакова, меньше чем за 25 тысяч рублей в месяц, работать не будет, но за 50 тысяч руб. может превратиться в ударника социалистического труда, лишь бы после работы он мог в ресторане, плюнув на сотенную купюру, величественно приклеить её официанту на лоб.

Одновременно Ленин видел и величие души сознательного российского рабочего, способного понять трудность своей Советской власти и необходимость временно пожить, как и при капитализме, в казарменных полуголодных условиях, чтобы «барин», владеющий знаниями, продал эти знания голодным рабочим за 50 000 руб. в месяц. Практика полностью подтвердила и величие души российского рабочего, и глубоко точное знание Лениным духовных и умственных качеств российских рабочих, пришедших к власти и не погрязших в воровстве, не поддавшихся примеру представителей некогда господствовавшего класса и его прослойки.

Многие молодые читатели, еще не читавшие труды Ленина, могут посчитать его мнение не объективным, очерняющим светлый облик российской интеллигенции, знати, российских предпринимателей, дам света, воспитанных в лучших традициях христианской морали и пансионов благородных девиц.

Но таким читателей будет полезно узнать, что думал Деникин, о тех представителях своего класса, ради кого он повел умирать белую, разумеется, пушистую армию и уничтожил сотни тысяч рабочих, казаков и крестьян России. Объясняя причины поражения «белого движения», Деникин писал в книге «Поход на Москву»:

«Классовый эгоизм процветал пышно повсюду, не склонный не только к жертвам, но и к уступкам. Он одинаково владел и хозяином, и работником, и крестьянином, и помещиком, и пролетарием, и буржуем. Все требовали от власти зашиты своих прав и интересов, но очень немногие склонны были оказать ей реальную помощь. Особенно странной была эта черта в отношениях большинства буржуазии к той власти, которая восстанавливала буржуазный строй и соб-ственность. Материальная помощь армии и правительству со стороны имущих классов выражалась ничтожными в полном смысле слова цифрами. И в то же время претензии этих классов были весьма велики.

…Чувство долга в отношении отправления государ-ственных повинностей проявлялось очень слабо.

…Спекуляция достигла размеров необычайных, захваты-вая в свой порочный круг людей самых разнообразных кругов, партий и профессий; кооператора, социал-демократа, офицера, даму общества, художника и лидера политической организации.

…Торгово-промышленный класс видел сред-ство «вырвать торговлю из рук спекулятивных элементов» в «широкой поддержке государственным кредитом, оказы-ваемой крупным и солидным торговым организациям...» Но и этот способ возбуждал в нас известное сомнение, при-нимая во внимание ту суровую самокритику, которую вы-несли сами представители класса: «...совещание считает своим долгом указать на угрожающее падение нравствен-ного уровня во всех профессиях, соприкасающихся с промышленностью и торговлей. Падение это охватило ныне все круги этих профессий и выражается в непомерном росте спекуляции, в общем упадке деловой морали….».

Под влиянием этих общественных настрое-ний я предложил управлению юстиции выработать зако-ноположение о суровых карах за злостную спекуляцию. Н.В. Челищев затруднялся выполнить это поручение, счи-тая, что самое понятие «спекуляция» имеет столь нелепые, расплывчатые формы, что чрезвычайно трудно регламен-тировать его юридически, что в результате могут полу-читься произвол и злоупотребления. Я провел все-таки через военно-судебное ведомство в порядке верховного управления «временный закон об уголовной ответственности за спекуляцию», каравший виновных смертной каз-нью и конфискацией имущества. Бесполезно: попадалась лишь мелкая сошка, на которую не стоило опускать карающий меч правосудия.

… Казнокрадство, хищения, взяточничество стали явле-ниями обычными, целые корпорации страдали этим не-дугом.

…Все эти факты не вытекали из «системы». Это была ДАВНЯЯ И ПРОЧНАЯ ТРАДИЦИЯ.

В городах шел разврат, разгул, пьянство и кутежи, в которые очертя голову бросалось и офицерство, приез-жавшее с фронта:

- Жизни - грош цена. Хоть день, да мой! Шел пир во время чумы, возбуждая злобу или отвра-щение в сторонних зрителях, придавленных нуждой…».

Та часть, описанного выше отребья, которая, потерпев поражение от российских рабочих и крестьян, не успела удрать за кордон, в значительной массе превратилась в граждан молодой Советской республики, со всеми, отмеченными Лениным последствиями. Многие царские жандармы (по свидетельству Керенского и академика Лихачева) пошли на службу в… ВЧК, многие царские юристы в правоохранительные органы, а белогвардейские офицеры местами умудрились создать первичные партийные организации РКП(б). Не трудно представить, какой вклад они вносили в дело строительства социализма.

Что получилось? Силы ссср ушли на начальный период турбулентности перехода и период защиты от внешнего спрута , к 70м появились первые ростки поколения ориентация которого разворачивалась в сторону создателей "большого космического путешествия", но смена не состоялась - надстройка сгнила , рухнул занавес и возврат к маугли (не по Киплингу а по реальности).

Вывод? Будем ждать пока млекопитающие не превратяться в насекомых и не оскотиться до блевотины, особенно "работники умственного труда". На этом пути многие не выживут на этой планете. Тогда вы сами призовете дух Ленина-Осириса чтобы он восстал из мертвых. Не думали почему мумию Ленина бояться закопать в землю "наши демократические и либерастические реформаторы" власть то кажется у их?

[Actus Fidei]

Хм, не мог удержаться чтобы не процитировать чудеса Маркса которые описывает Подгузов в своей работе "Наш ответ на их весенний бред"

:

Не спорю, мне было бы приятно, если бы левые признали за мной приоритет открытия сущности стоимости, как формы общественных экономических отношений. Но это, к счастью, не так. Это задолго до меня гениально сделал Маркс.

«Стоимость товаров тем отличается от вдовицы Куикли, что не знаешь, как за неё взяться» (т.23,с.56). [Так шутливо Маркс описывает затруднение, возникшее у его предшественников, не вооруженных знанием диалектики Гегеля.]

«В прямую противоположность чувственно грубой предметности товарных тел, в стоимость не входит ни одного атома вещества природы. Вы можете ощупывать и разглядывать каждый отдельный товар, делать с ним, что вам угодно, он как стоимость остается неуловимым. Но если мы припомним, что товары обладают стоимостью лишь постольку, поскольку они суть выражения одного и того же общественного единства - человеческого труда, что их стоимость имеет поэтому чисто общественный характер, то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может ЛИШЬ в ОБЩЕСТВЕННОМ отношении одного товара к другому» (т.23,с.56).

В последующих фрагментах Маркс многократно указывает на то, что обмен товарами для поверхностных умов создает иллюзию, будто сами товары имеют свойство обмениваться друг на друга в определенных пропорциях. Маркс продолжает терпеливо разъяснять очевидные вещи, что сами товары не могут обмениваться друг на друга, что это люди, их создатели, приводят в движение свои товары, т.е. движение товаров лишь отражает то содержание, которое присуще отношениям самих товаровладельцев.

«Так как относительная форма стоимости товара, например, холста, выражает его стоимостное бытие как нечто совершенно отличное от его тела и свойств последнего, например как нечто «сюртукоподобное», то уже само это выражение указывает на то, что за ним скрывается некоторое общественное отношение». (т.23,с.67)

Если бы не журнал «Прорыв», то разве узнал бы «лойcо», что Маркс открыл две формы стоимости. Одна из них - относительная, другая форма стоимости - эквивалентная. Последняя, в своем развитии, и порождает денежную форму стоимостных отношений между людьми, возникающих по поводу предметов, созданных для стихийного обмена. Но и эквивалентная форма стоимости, и относительная форма стоимости - есть формы общественных отношений между людьми, возникающих по поводу, прежде всего, количества абстрактного, общественно необходимого труда, затраченного на производство товаров.

В образном варианте слово, например, товар, как форма отношения человека к человеку, расшифровывается следующим образом: «Если ты очень хочешь кушать, то я могу предоставить тебе кусок хлеба, НО только в том случае, если я могу получить от тебя, голодного, что-либо полезное для себя и эквивалентное моему куску хлеба по стоимости. Если у тебя нет эквивалента, то ты для меня, товаровладельца, гораздо прозрачнее стекла. Тебя просто нет. Ты абсолютно свободен умереть голодной смертью». Такова сущность и мотивы отношения людей друг другу в товарной форме. Само собой разумеется, если у вас есть эквивалент для обмена, то в рыночной экономике у вас почти нет проблем. Но у большинства людей, особенно у голодных, при себе имеется лишь один товар, его рабочая сила, неотделимая от самого человека. Поэтому свою рабочую силу голодным людям приходится продавать вместе со своим мясом. Особенно наглядно в Москве это видно вечером на Ленинградке, где голодные девушки из нэзалэжных стран СНГ вступают в интимные отношения с представителями рыночной элиты, что обнажает истинные замыслы отцов перестройки и инициаторов рыночной реформы: сделать большинство людей голодными, а потому покладистыми и сговорчивыми на всё.

Иными словами, бескомпромиссные, корыстные отношения людей к друг другу получают внешнее материальное отражение как в движении товаров, так и в их неподвижности в период кризиса. Но и сегодня, в условиях реального многолетнего кризиса, это остается непонятым большим числом людей, объявляющих себя марксистами.

.

Тут нужна арифметика. Например Маркс потел не меньше Рокфеллера, один успел написать 4 тома и умер а другой подкопил деньжат купить шесть сердец и тоже почил. Но равноценны ли и по каким признакам труды сих особ? Маркс дал рецепт выздоровления жизней в период от рождения до кончины млекопитающих что думают что они думают, а Рокфеллер обычный крокодил который отдал земле

[Actus Fidei]

Честно уржался читая эту четкую работу. Цитата посвященная мной "нации теософ":

"Сегодня многим кажется, что нации и, следовательно, национализм существовали всегда. В первом приближении под национализмом, чаще всего подразумевается деятельная любовь к своей нации, сопряженная с безразличием, терпимостью или нелюбовью к т.н. “чужой” нации.

Национализм сегодня, в отличие от христианства или ислама, по степени своей распространенности, явление всемирное, но, подобно религии, так же иррационален и преходящ. Многим очень трудно смириться с мыслью, что нации и национализм возникли сравнительно недавно на почве исторических, т.е. конкретных объективных и субъективных предпосылок. Он стал насаждаться в умы простолюдинов там и тогда, где и когда рынок , как форма экономических отношений между людьми, стал капиталистическим. Антропометрические, лингвистические, пигментационные и т.п. различия между детьми Евы существовали ВСЕГДА, но национализм начал насаждаться заинтересованными лицами вполне сознательно , в определенную эпоху с целью замены религиозного фанатизма, национальным “патриотизмом”.

Огромный вклад в этот процесс сделали буржуазные “учебники” истории. В демократической стране националист №1 это... школьный учитель истории, преподающий по рыночным учебникам, ибо для возникновения национализма, помимо объективных предпосылок, необходимо, чтобы в сознание человека с ранних лет укрепилось убеждение в том, что быть представителем “своей” нации более почетно, чем быть представителем, не дай бог, другой нации. Тот факт, что националисты иногда еще и молятся, никого не должен вводить в заблуждение. Кашу маслом не испортишь. Но две мировые войны, развязанные в ХХ веке под националистическими, а не под религиозными лозунгами, доказывают начало заката религии, как властительницы умов простолюдинов.

Изживать единобожие из сознания людей как идейную основу феодальной формы порабощения, буржуазия начала еще в XVI веке, “спонсируя” кальвинизм и протестантизм, как идеологию освобождения государства от религиозной опеки ради концентрации всей полноты государственной власти в руках крупнейшей буржуазии. Буржуа, приобретшим реальную экономическую власть над обществом необходимо было заменить в умах людей внешнюю мотивацию, т.е. мистически обусловленную покорность “помазанику божию”, внутренним побудительным мотивом к массовому наемному рабству, основанному на видимой этнической схожести людей, проживающих на одной территории, с целью поддержанию острой конкуренции между группами пролетариев разной “национальности”.

Если религиозность зиждется на любви к богу, усиленную страхом перед адом, то национализм представляет собой разновидность полигамии, когда обыватель искренне влюблен во всю “свою” нацию и поэтому, как Дон Кихот, сам себя ведет на смерть во имя любимой “дульсинации”.

Как и религия, национализм представлен, как минимум, двумя типами его носителей. С одной стороны, эгоисты-олигархи, не верящие ни в бога, ни в черта, ни в нацию, любящие только себя и свой доход, НО насаждающие любовь к нации в умы ДРУГИХ людей. С другой стороны, десятки миллионов обывателей, искренне полюбивших свою нацию и умирающих за нее в войнах, умножая доходы.Сегодня, пожалуй, только РКРП пытается обратить внимание масс на то, что “национализм” вождей есть сознательная спекуляция большинства политиков на исторической недообразованности значительного количества обывателей. Отсюда и благоволение демократов к русской “национальной” символике монархического содержания. Национализм же “низов”, как неоднократно демонстрировала история, есть искреннее, массовое акцентированное умопомрачение. Национализм масс - яркий пример могущества пропаганды, когда платным “националистам” удается погрузить большинство общества в состояние психоза единения эксплуатируемых во имя удовлетворения потребностей... эксплуататоров. Национализм есть форма союза угнетенного со своим тираном во имя усиления гнета над собой же, вплоть до добровольного отправления себя на очередную бойню во имя процветания “нации”.

Стадность чувств, мыслей и действий низших слоев рыночного общества по отношению к “своей” нации , т.е. национализм, возник тогда, когда буржуазии, пришедшей к власти на какой либо территории, удалось убедить ее население в том, что оно не просто население, разделенное на богатых и бедных, униженное тиранией своей буржуазии и, следовательно, социальным неравенством, а именно единая “нация” воров и обворованных, которая должна защищать “свои” границы от другой “нации”, “не жалея живота”... тех, кто верит в мифы о “единой нации”.

Национализм развивался по мере того, как буржуазии удавалось облечь биологическое и исторически сложившееся языковое СХОДСТВО и территориальную ОСЕДЛОСТЬ отдельных групп людей в государственную , т.е. насильственную форму обособления от иноязычных этносов. Уже во время первой мировой войны государственно-национально обособленные христиане загонялись в армию и истребляли друг друга как бешенных собак. Так утверждал себя стихийный буржуазный материализм, о котором в СМИ сегодня не принято говорить вслух.Границы королевств и царств, многократно менявшие свои очертания при феодализме, в эпоху тирании буржуазии были объявлены национальными, и священными. На поверхности суши столбами и колючей проволокой наносилась линии, несуществующие в природе и потому прикрываемые вооруженными силами, вплоть до строительства циклопических линий Мажино, Маннергейма, Арпада и т.д. Однако, как только соотношение экономических сил в мире менялось, то и “священные” границы СИЛОЙ переносились на новые места и объявлялись еще более “национальными”. В этом случае предприниматели стран-победительниц обмывали шампанским новые границы СВОИХ национальных рынков, определенные, например, Версальским “мирным” договором, а рядовые националисты-победители, искалеченные войной, пополняли армию... безработныхНичего кроме смеха не вызвало бы у людей определение, в котором о помидоре было бы сказано только то, что он, например, красный. Бесплодность односторонних определений очевидна. Как учил Ленин, только при максимально возможном охвате всех объективных и субъективных сторон, связей и опосредований, относящихся к данному явлению; только в диалектическом единстве и борьбе противоположностей, породивших данное явление; только в связи с “саморазвитием” исследуемого явления; только в связи с учетом всей общественной практики в области данного вопроса и только при конкретно-историческом подходе к изучаемому явлению можно дать научно состоятельное определения (См.:ПСС,Т.42,С.290), понять СУЩНОСТЬ феномена нации и вытекающих из него национализма и нацизма

Профессора застойных наук избегают анализировать марксизм в той части, в которой утверждается, что нации есть продукт капитализма. В лучшем случае бегло произносится как “пароль”, что нации есть продукт капиталистического рынка, но не более того. Человек среднего уровня развития, всегда “знавший”, что он, прежде всего, армянин, еврей или русский, испытывает душевные муки, если ему сообщают, что когда-то, ни армянской, ни еврейской, ни русской НАЦИИ не существовало. А ведь очень часто единственным “достижением” индивида является именно его принадлежность к одной из “великих наций” и... ничего более. Многих угнетает мысль, что они состоят на 80% из... воды. Им, как и верующим, “знающим”, что, помимо праха в них заключена бессмертная душа, гораздо приятнее жить, сознавая, что помимо воды в них содержится... национальность. Большинство людей сами знают об истинной цене своих мирских званий и чинов, т.е. насколько они действительно ученые, полководцы или художники. Но невежественного человека очень возбуждает, когда он ощущает себя земляком, например, Давида Сасунского, Моисея или Александра Невского. Ему кажется, что частичка их величия распространяется и на него, что Александр Невский знаменит, прежде всего, потому, что русский, а Моисей, не потому, что водил иудеев 40 лет по пустыне, а потому что иудей..Людей мало смущает то обстоятельство, что австралийские аборигены прожив на Земле столько же миллионов лет, сколько и “украинцы”, “чеченцы” и “эстонцы” на вопрос: “Как называется ваша нация?”, отвечают: “Кенгуру”, что в переводе с языка аборигенов означает “Я вас не понял”. Там, где нет капитализма, там нет и нации, поскольку нет традиций использования большинства населения в интересах кучки эгоистов одноименного этноса. Сегодня, например, в Израиле прибыль с еврея-пролетария дерет еврей-буржуа, а в России патриоты разворачивают борьбу за то, чтобы прибыль с русского работяги драл русский же мироед.В современной коммунистической литературе достаточно часто используется определение нации, данное Сталиным в работе “Марксизм и национальный вопрос”. Однако многие забывают, что это определение, как и все иные марксистские определения нации есть конкретно историческая “ступенька” в “лестнице” познания сущности нации и объективных предпосылок неизбежного... исчезновения данного феномена. Цитирующие определение Сталина, забывает, что оно должно рассматриваться в диалектическом единстве с положениями “Манифеста коммунистической партии”, гласящими, что при коммунизме НАЦИОНАЛЬНОЕ ДЕЛЕНИЕ ЛЮДЕЙ ИСЧЕЗНЕТ, и что У ПРОЛЕТАРИЯ, при капитализме, НЕТ ОТЕЧЕСТВА, но есть постоянно подогреваемая СМИ иллюзия его наличия. Без учета этих обстоятельств у людей возникает ощущение, что признаки нации носят внеисторический характер и не привязаны жестко к периоду глобализации капиталистического рынка.

Для диалектика-материалиста национальность пролетария явление номинальное, хотя миллионы пролетариев говорят с буржуазией на одном языке, проживают с ней на одной территории, действуют в рамках одной и той же экономики, имеют единые культурные корни и т.д. Но реальное положение каждого пролетария в обществе таково, что ему не холодно и не жарко от того, что его называют британцем, японцем, греком или турком.

Сегодня многие турки живут в ФРГ, во Франции и говорят, соответственно, на немецком и французских языках, поскольку выжить в “любимой” Турции, в среде родных турок, зачастую просто невозможно. Москва переполнена людьми кавказской национальности, совсем недавно, на митингах в Ереване, Тбилиси и Баку, называвших русских оккупантами и свиньями. Теперь многие из митинговавших спасаются от голода в ненавистной России. Как говорится, национальная гордость вещь, конечно, сладостная, но не на пустой желудок.

Почему же у пролетариев нет отечества ? Да потому, что земля, недра, заводы, дороги, жилье и т.д. в рыночной экономике принадлежат ТОЛЬКО национальному меньшинству, предпринимателям и тщательно (при помощи полиции и тюрем) отчуждены от большинства “нации”. Пролетарии потому и нанимаются к предпринимателям на работу, что у пролетариев НИЧЕГО нет, кроме рабочих рук. Даже если у рабочего сегодня есть квартира и кондиционер, как только пролетарий потеряет работу, то он лишится квартиры и выбросит “кондишен”, поскольку под мостом, где он будет прозябать, пока вновь не получит работу, прохладно и без него.

Иными словами, отношения между людьми по принципу “частная собственность”, лишает БОЛЬШУЮ массу “нации” какой бы то ни было РЕАЛЬНОЙ части отечества, в то время, как меньшая, хищная часть “нации”, РЕАЛЬНО и монопольно владеет землей отечества и распоряжается ею по своему ЧАСТНОМУ усмотрению, откровенно поплевывая на то, что скажет “голозадая” (как выразился однажды олигарх Березовский) часть нации. Тем не менее, слово “нация” используется буржуазными СМИ именно для того, чтобы создать в умах пролетариев иллюзию, что обе эти части (и хищная, и “голозадая”) образуют горячо любимую нацию. Спекуляция на “национальности” человека оказалась столь удачным изобретением, что слово “нация” до сих пор волшебным образом объединяет эксплуататоров и эксплуатируемых надежнее, чем слово “христиане” примиряет рабов и господ “во Христе”."

http://proriv.ru/articles.shtml/podguzo ... alism_2000

[Абель]

Толково.Но я считаю что эта жилка буржуа всегда была в той или иной степени с самой зари человечества.Ведь и в диких племенах уже шла та же
промывка мозгов-от шаманов с одной стороны,а от вождей с другой. Имя этому зверю одно-эгоизм.

[Actus Fidei]

"От Севильи до Гренады
В темном сумраке ночей
Раздаются серенады,
Раздается звон мечей"

Да, эгоизм и тупость. Попы разных видов подобны сатанистам выступаюшим ночью на кладбише читающим лекции, обмахивающие и окропляющие невеж между поножовщинамм и походами в бордель. В том и гений Маркса - он дал своим манифестом обществоведческий рецепт- отмена частной собственности на орудия производства и ресурсы жизни и придания им библиотечного статуса а не библейского. Символьная диалектика йоги и частной собственности обществоведенья - тождественны. Поэтому марксизм это полное учение и гносеология в отличии от идеалистической диалектики, плод которой доступен единицам ,когда как библиотека - всем.

[Actus Fidei]

Стоит своего внимания работа Валерия Подгузова
"В помощь изучающему диалектику". Цитата:

Диалектический материализм есть метод равнодобросовестного познания абсолютно ВСЕХ сторон объективной действительности как природной, так и общественной в их НЕРАЗРЫВНОМ единстве. НЕВЕЖЕСТВО исследователей ДАЖЕ в ОДНОЙ области реального бытия, в т.ч. и общественного, обрекает их, как говорил Ленин, на односторонность, на "худшую беспринципность", ибо только познание "общего" спасает от подобных пороков.

Если пропагандистам РКРП удастся УБЕДИТЬ интеллигенцию, "всего-навсего", в том, что диалектический материализм это метод мышления, который, по определению, является абсолютно ДОБРОСОВЕСТНЫМ, следовательно, лишенным односторонности, спекулятивности и других подобных "добродетелей", лежащих в основе иных методов "мышления", то нет сомнения, что интеллигенция потянется к людям, овладевшим содержанием этого метода и демонстрирующим на ПРАКТИКЕ свои способности ЗНАТОКОВ, ПРОВИДЦЕВ и ОРГАНИЗАТОРОВ. Ведь только по мере роста популярности партии в качестве носительницы реального и добротного ума, чести и совести, в нее пойдут и передовые рабочие.

Поэтому более чем странно, что отдельные товарищи восприняли как крамолу попытку дополнить арсенал сравнений и определений диалектического материализма высокими словами "творческий" и "добросовестный", не говоря уже о тех, кто спрашивал: "А что такое "добросовестный"?".

ЕСЛИ УДАСТСЯ ДОКАЗАТЬ интеллигенции, что диалектический материализм есть высшая форма творческого мышления вообще, единственная система объективных законов именно ТВОРЧЕСКОГО мышления, то наиболее развитая часть интеллигентов вновь потянется сначала к ДИАЛЕКТИКЕ, а от нее к идеям КОММУНИЗМА. Спрашивается, что теряет рабочий класс, борющийся за свободу от тирании демократов, если методом мышления пролетарского авангарда, т.е. творческим материализмом овладеют творческие работники. Но сегодня пропаганда в среде ТВОРЧЕСКОЙ интеллигенции коммунистической науки как носительницы теории диалектики, как высшей формы ТВОРЧЕСКОГО мышления, еще не развернута в сколь-нибудь достаточной мере.

Могут сказать, что под видом "творческого" мышления в сознание рабочих будут внедрять любую "халтуру". Довод совершенно спекулятивный. Последние 50 лет философы, под видом диалектики, внедряли в сознание студентов и аспирантов только халтуру, и никто этого не заметил. Можно подумать, что Горбачев обманул 19 млн. членов КПСС потому, что ввел в оборот "новое мышление". Если бы 10% членов КПСС знали диалектику не в объеме "кандидатского минимума", то "новое мышление" не утвердилось бы в СССР ни при Хрущеве, ни при Косыгине, ни при Горбачеве. Как показала практика, в 1985 году КПСС пала уже так низко, что "новому мышлению" ничего не надо было вытеснять из сознания миллионов партийцев. Горбачев вкладывал "новое мышление" в методологически пустые головы.

Характеризуя защищенность диалектического материализма от субъективной диалектики, не говоря уже о софистике, Ленин писал: "Всесторонняя, универсальная гибкость понятий, гибкость доходящая до тождества противоположностей, - вот в чем суть. Эта гибкость, примененная субъективно, = эклектике и софистике. Гибкость, примененная объективно, т.е. отражающая ВСЕСТОРОННОСТЬ материального процесса и единство его, есть диалектика, есть правильное отражение вечного развития мира".

Материализм (для тех, кто уже понимает значение этого слова) не позволит творческому мыслителю выйти за рамки законов развития объективного мира и погрузиться в мир пустых фантазий. Поэтому "творческий материализм" защищен от "подделки" в той же степени, в какой и "диалектический материализм". От обмана людей может спасти только ЗНАНИЕ ЗАКОНОВ развития объективного мира, а не попытка спрятать свою умственную немощь за слово "диалектика".

Религиозное мышление, как известно, тоже может быть диалектическим, и каждое новое божество может логично "вытекать" из "абсолютной идеи", качественно отличаясь от устаревшего. Такое мышление называют идеализмом, объективным или субъективным, в зависимости от того, в какой степени святоши признают наличие объективного мира. Если признают, одновременно, наличие бога и объективного мира, то такой идеализм называется объективным. Если признается только наличие бога и отрицается объективный мир, то такой идеализм называют субъективным. Если же фантазии признаются, а возможность познания объективного мира отрицается, то такое "мышление" называют агностицизмом.

Идеалист отрывает свое мышление от реальной действительности и рождает все новые спекуляции от абстракций, т.е. "чудеса" и "святые таинства". Однако поскольку храмы функционируют в земных условиях, а идеалист, для поддержания жизни в своем бренном теле, вынужден осуществлять сугубо земные действия, спасаясь от голода или холода, изменяя свой быт от меньшего комфорта к большему, от низшей эстетики к высшей, постольку какая-то часть его мыслительных процессов НЕОБХОДИМО протекает в русле материализма. Желание увековечить память о себе, толкало субъективных идеалистов на путь поощрения РАЗВИТИЯ ваяния и живописи. Конкуренция по поводу количества прихожан и их пожертвований толкала субъективных диалектиков разных конфессий на строительство все более помпезных и грандиозных храмов, что требовало РАЗВИТИЯ архитектурного и инженерного, т.е. материалистического мышления в Азии, в Европе и в Америке.

Творческий материализм, наоборот, с самого начала и непосредственно, с абсолютной степенью добросовестности обращен к объективной реальности. Каждое последующее отрицание в творческом материализме осуществляется не произвольно, не по воле субъекта, а лишь в соответствии с объективным отрицанием, имеющим место в реальном бытии. Творческий материализм есть система теоретически сформулированных наиболее общих законов развития знаний о законах развития бытия, в том числе и сознания, за пределами наших текущих знаний об этих "предметах". Диалектический, т.е. творческий материализм есть абсолютно адекватное отражение РАЗВИТИЯ бытия в его наиболее общих чертах.

В то же время творческий материализм это сам ЖИВОЙ ПРОЦЕСС МЫШЛЕНИЯ неразрывно связанный с бытием объективного мира, непрерывно углубляющийся в постижении его сущности и форм его развития, непрерывно изменяющий общество, ибо не может быть мышление диалектическим, если оно оторвано от преобразующей ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

Подобно тому, как не существует "массы покоя" фотона, не существует и "консервированного" творческого материализма, т.е. диалектики в покое. Слово "консервация" принято для обозначения, приостановки процесса развития, вплоть до полной утраты консервированным предметом способности к развитию. Слово "консервативный" часто применяют для обозначения отсталости и реакционности. Могут спросить, а как же быть с трудами классиков марксизма-ленинизма? Разве они не сохраняют в себе творческий материализм? Очень удачно суть дела выражена фразой: ... "сокровища марксизма-ленинизма".

Сведения, заложенные в учебниках и монографиях, строго говоря, уже не являются диалектическим материализмом, поскольку они не способны к саморазвитию без участия человеческого мозга. Даже труды классиков марксизма, ПОКА ОНИ СТОЯТ НА ПОЛКАХ, представляют собой именно "законсервированное", т.е. не творящее мышление. Эти труды по своей сущности превращаются в неотъемлемую часть самого объективного бытия, в разновидность "недр", хранящих несметные сокровища, которые еще только следует добыть. Строго говоря, для большей части населения СССР теоретическое наследие классиков марксизма ленинизма задолго да 1991 года превратилось в неиспользуемые полезные "ископаемые", которые способны творить новое, только если их загрузит в свою память добросовестно мыслящий и реально творящий субъект. Существует вполне реальная опасность, если нынешнее поколение бывших советских людей не освоит ВСЕ диалектическое богатство марксизма-ленинизма и откажется от творческого его развития, применительно к новой обстановке, т.е. с учетом понесенного поражения; если люди не научатся отличать творческое развитие теории коммунизма от его опошления или ревизии, то история ничего не сможет предложить людям, кроме... геноцида.

Стоит повторить поэтому, что творческий материализм это сам конкретный живой процесс мышления , превзошедший уже достигнутый исторический уровень и обращенный к новой реальности, познающий ее и приводящий действия субъекта, его отношения с другими субъектами в соответствие этой новой объективной реальности.

А одним из фундаментальных свойств объективной реальности является ее бесконечность. Ясно, что диалектическое отражение объективной действительности состоится ровно в той мере, в какой факт бесконечности бытия будет работать конкретно в сознании мыслящего индивида. Чем менее информирован индивид об окружающем мире, тем более невозможным становится диалектическое мышление. Но как "загнать" бесконечное разнообразие и протяженность бытия в индивидуальное сознание, как оперировать бесконечным числом сочетаний и взаимодействий? На эти вопросы и отвечает теория материалистической диалектики.

Основной пласт сведений об объективном мире существует в форме определений. На первых порах овладения искусством творческого мышления нет иного пути кроме как освоения всего богатства определений, выработанных человечеством, не путая, однако, овладение с зазубриванием. О том, что диалектическое мышление не терпит фрагментарности знаний, писал Гегель: "... ни одно из этих определений, взятое отдельно, не истинно, а истинно их единство. Таково истинно диалектическое рассмотрение их, так же как и их истинный результат". Рядом с этой цитатой Ленин на полях пишет: "Истинная диалектика".

Отдельные же товарищи не учитывают, что, например, понятие "скорость" в механике связывает только два элемента бытия, расстояние и время, неважно идет ли речь о скорости улитки или о скорости света и поэтому определение скорости кратко и однозначно. Диалектика же решает любой вопрос в его взаимосвязи со всеобщностью, а поскольку всеобщность бесконечна, постольку диалектическое познание движется от познания сущности низшего порядка к сущности более высокого порядка, фиксируя это движение определениями разного уровня до тех пор, пока внешнее обстоятельство не остановит процесс познания. Более того, диалектику интересует не столько содержание конкретного процесса, сколько содержание законов, т.е. методология безошибочного познания этих процессов. А поскольку материальный мир развивается качественными скачками, постольку диалектика, проникая в тайны скачков, движется вглубь методологии познания самого себя и не может не содержать в себе качественных скачков. Поэтому диалектическое определение представляет собой органическое единство не только сущностей различных уровней, но борьбу их ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ. Например, само диалектическое мышление конечно и в то же время... бесконечно. В чем конечность и в чем бесконечность - это уже другой вопрос. Как шутил Энгельс: "Очень трудно объяснить диалектику читающему англичанину". Поэтому, чтобы уловить диалектику самого творческого мышления, нет более надежного пути, чем изучить "от корки до корки" книгу "Наука логики" Гегеля.

Некоторых товарищей, пока отпугивает такая постановка вопроса. Но коммунисты должны руководствоваться, помимо всего прочего, простым житейским правилом: "Глаза бояться, руки делают, а голова работает". Нравится или не нравится кому-то, - но существует критерий, позволяющий отнести человека к диалектику или отказать ему в такой чести, о чем писал Ленин, разбираясь в идеалистических спекуляциях Гегеля, которые тот применял, чтобы цензура не мешала ему проводить линию революционной методологии: "Начало ВСЕГО может быть рассматриваемо, как внутреннее - пассивное - и в то же время внешнее.

Но интересно здесь не это, а иное, нечаянно проскользнувший КРИТЕРИЙ диалектики у Гегеля: "ВО ВСЕМ природном, научном и духовном развитии": вот где ЗЕРНО глубокой истины в мистической шелухе гегельянщины!" - восклицает Ленин

[Actus Fidei]

Цитата из работы об оппортунизме

:

Проблема теоретического определения оппортунизма.

Теория - это предельно высокая форма субъективного обобщения, приведения разрозненных знаний в систему или, говоря иначе, теория есть рассуждение по поводу наиболее общих оснований исследуемого явления.

Если мы попросим кого-нибудь дать определение оппортунизму, то многие начнут с того, что слово оппортунизм, имеет франко-латинское происхождение и, в буквальном переводе на русский язык, означает "удобный" и "своевременный", а в политическом лексиконе это слово принято для обозначения лиц и организаций, которые в своей деятельности идут на соглашение с буржуазией.

Какие же качества человека делают его предрасположенным к оппортунизму? Рассмотрим два из них.

Первое и естественное, природное свойство человека, делающего его оппортунистом, есть всеобщее свойство живых существ приспосабливаться к господствующим условиям среды во имя самосохранения. А поскольку предприниматель господствует, то легко понять, что обыватель будет так или иначе "косить под предпринимателя".

Второе свойство человека, общественное, делающее его предрасположенным к оппортунизму - это невежество. Поэтому каждый, кто услыхал в свой адрес обвинение в невежестве, должен понять, что он, если не фактический, то уж наверняка потенциальный оппортунист. Он ничего не сможет противопоставить предпринимателю в качестве своей защиты и, в лучшем случае вынужден будет приспосабливаться к господству предпринимателей ради примитивного выживания.

Наличие господствующего класса предпринимателей неизбежно порождает слой людей, приспосабливающихся к этой объективной реальности. В свою очередь, наличие людей, приспосабливающихся к существованию класса буржуазии, делает жизнь буржуазии более стабильной и безопасной. Возникает типичный для животного мира симбиоз, подобный симбиозу хищников и падальщиков самого разного вида вплоть до занятых выковыриванием гниющих остатков пищи из пасти крокодила и только потому не съедаемых крокодилом.

Поэтому диалектика соотношения победы и поражений в борьбе против оппортунизма такова: нельзя победить оппортунизм, не одержав победу над буржуазией, и в то же время, невозможно одержать победу над буржуазией, не одержав победы над оппортунизмом. Причём победа над оппортунизмом является, по отношению к победе над буржуазией, необходимым условием. Необходимым, но недостаточным. Достаточным условием искоренения оппортунизма навсегда является победа над самой буржуазией. Пока существует буржуазия, оппортунизм неизбежен. Поэтому, давая определение оппортунизму, я утверждаю, что по своей родовой принадлежности это разновидность атавизма , по своей сущности - форма социальной мимикрии, адаптации, приспособления , по содержанию - продукт невежества, как дипломированного, так и трущобного.

Для того, чтобы победить буржуазию, чтобы перестать быть дойной коровой в чужих руках, необходимо превзойти эксплуататоров в умственном • развитии. Никакого другого средства избавления от оппортунизма, то есть от наиболее замаскированной формы холопства, кроме обогащения своей памяти знанием всех тех богатств, которые выработало человечество - не существует!

Или пролетарий при помощи коммунистической партии превзойдёт буржуазию в понимании законов общественного развития, или он и дальше будет "прогрессировать" в своём раболепии.

Разновидности оппортунизма.

Сегодня, как ни странно, в коммунистическом движении достоянием очень узкого круга лиц является марксистская истина, гласящая, что важнейшей предпосылкой возникновения классового деления общества является разделение труда на преимущественно умственный и преимущественно физический. Лица относительно образованные выделились, в конечном итоге, в класс господ. Лица преимущественно невежественные образовали эксплуатируемую массу, которая и породила оппортунизм.

Отсюда легко сделать вывод о том, что оппортунизм не может быть и не является продуктом исключительно буржуазного общества. Пока в людях господствуют невежество и инстинкт самосохранения, неизбежна социальная мимикрия, т.е. "самоперекрашивание" под господствующие цвета, адаптация вместо борьбы, т.е. оппортунизм. Каждая общественно-экономическая формация имела своих оппортунистов, что и обеспечивало, с одной стороны, обогащение классов эксплуататоров, а с другой - разгром восстаний рабов, поражение крестьянских войн и пролетарских революций.

Как это не оскорбительно для слуха революционера, но к числу представителей пассивного оппортунизма относились рабы, феодальные крестьяне и до сих пор относятся пролетарии. К числу носителей активного оппортунизма относится подавляющая масса лиц наёмного интеллектуального труда.

Рабство, наиболее откровенная историческая форма оппортунизма, заключающаяся в полном признании индивидом права эксплуататора распоряжаться человеком как вещью. Рабство не состоялось бы, если бы люди, даже под угрозой смерти, отказывались работать на господина. Но историческая трагедия как раз и заключена в том, что, закованный и избиваемый, человек соглашался работать, чтобы его меньше истязали и дали "пожить", хотя основная масса рабов всё равно околевала в совершенно позорных для человека условиях, будь то рудники, галеры или ристалища.

Пролетарство есть самая позорная, самая гнусная историческая форма оппортунизма, поскольку вот уже несколько веков основная масса пролетариев оценивает своего эксплуататора как работодателя, а следовательно - как благодетеля. Оппортунизм пролетариев заключается в том, что они не прикованы ни к тачкам, ни к веслам галер. Они добровольно , а порой с радостью, тысячами напрашиваются на работу к своему поработителю. Пролетарий, и только пролетарий, создаёт богатство предпринимателя, получая с ведома своего хозяина тот минимум материальных и "духовных" благ, которые позволяют ему оставаться социальным идиотом и отправлять своих детей и жен к чужому дяде на работу.

Пролетарий сам, своими ручками производит всю полицейскую аммуницию для борьбы с самим собой, отравляя себя, он добывает свинец, отливает из них пули, которыми затем его убивают, как на Дворцовой площади в 1905 и в Доме Советов в 1993 г. Ни в одном другом социальном слое буржуазия не черпает так много материальных условий для укрепления своего богатства и власти, как в пролетариате.

Именно знание о невежественности пролетариев, порождающей их продажность, проституированность, идиотскую погоню за призраком зарплаты, знание об этих свойствах пролетариата позволяет ответить на вопрос, почему так долго и полно пролетарское движение идет на поводу у продажных профсоюзов, почему пролетариат отдаёт предпочтение экономической "борьбе" над политической, т.е. проявляет свойства завзятого оппортуниста.

Короче говоря, пролетариат оппортунистичен уже по своему происхождению, поскольку первородно он... из крестьян. Но он оппортунистичен лишь до тех пор, пока, под ударами городской буржуазной жизни, не начинает формировать свой собственный авангард, коммунистическую партию, пока не приступает под её руководством к преобразованию пролетарской массы в революционный рабочий класс, т.е. в класс .для господства над паразитами, для ликвидации, классового деления общества вообще.

Как говорил К.Маркс, рабочий класс или революционен или она ничто.

К сожалению, в большинстве случаев оппортунизм пролетариата рассматривается многими как досадное, временное и не слишком значительное недоразумение. Между тем реальная история и современное состояние бывшей системы социализма показывает, что в единстве и борьбе двух противоположностей - революционности и оппортунистичности - в психологии пролетариата верх временно вновь взял оппортунизм, животное приспособленчество.

Легко представить, сколь продуктивно шел бы процесс борьбы с оппортунизмом в коммунистических партиях, если бы в глубинных свойствах пролетариата не был заложен синдром продажности. Оппортунизм внутри коммунистических партий паразитирует и развивается на оппортунизме самого пролетариата, но в то же время партийный оппортунизм является важным условием устойчивости и усиления оппортунизма в пролетарской среде.

Эти взаимосвязи и диктуют последовательность шагов в борьбе против оппортунизма.

Если коммунистическая партия успешно борется с оппортунизмом по теоретическим вопросам, то рано или поздно от них освобождается и сознание большинства "верхов" и "низов" партии, а в партийные массы начинает поступать информация исключительно научного, революционного содержания.

Мировоззренческие основы оппортунизма

Осваивая информацию научного, революционного содержания, пролетариат приобретает все больший идеологический иммунитет

против воздействия оппортунистической фразеологии и постепенно утрачивает своё первородное свойство (продажность) ещё до того момента, когда товарно-денежная форма отношений в обществе начинает утрачивать свои господствующие позиции. Ничем иным, кроме как искоренением продажности из мировоззрения рабочего класса, нельзя объяснить его беспримерную, безрасчётную жертвенность в годы гражданской войны в России, Великой Отечественной войны, на массовых субботниках и воскресниках, подтвердивших начало коренных изменений в содержании мировоззрения пролетариата, т.е. возникновение рабочего класса.

С теоретической точки зрения, при определенной информационной загруженности сознания, типичного для пролетариата, чем большую часть "ячеек памяти" занимают животные стереотипы, тем меньше остаётся таких "ячеек" для "записи" информации классового, а тем более революционного содержания.

Однако хрущевщина нанесла по этому процессу очеловечивания лиц преимущественно физического труда удар из-за угла. Она путем постепенного усиления роли товарно-денежной формы отношений в формировании мотивов трудовой деятельности, усиления роли стоимостных оценок экономического развития, вновь сузила рамки мировоззрения рабочего класса до уровня мировоззрения пролетариата.

Иначе говоря, невежество Н. Хрущева и всех последовавших за ним генеральных секретарей ЦК

КПСС, научно-теоретическая несостоятельность А. Косыгина и продажность многих представителей академической науки в СССР, постепенно размывали, шаг за шагом разрушали мировоззрение рабочего класса, заменяя его мировоззрением удачливой девки на панели.

Следовательно, для того, чтобы вновь придать движение "колеса истории" поступательное направление, необходимо разобраться в мировоззренческих проблемах формирования пролетарского и партийного оппортунизма.

"Перестройка" в СССР" показала, что при гигантском разрыве в уровне технической и'.. казуистической (юридической, теологической, лингвистической, искусствоведческой и т.д.) образованности между интеллигенцией и пролетариатом, уровень развития их мировоззрения примерно" одинаков, хотя у интеллигенции мировоззрение ещё более заужено, индивидуализировано и приближено к мировоззрению буржуа, т.е. к животному, В этом можно легко убедиться, если сравнить масштабы преступлений против человечности, что доступно пролетарию, если он напряжет все свои извилины, и что доступно интеллигенту, синтезирующему наркотики, нервно-паралитические газы, водородную бомбу и получающему при этом Нобелевские премии мира. Пролетарий не породил ни одного крупного финансового афериста, ни одного политического диктатора. В этом приоритет "образованных людей" не вызывает сомнения.

Что же такое мировоззрение?

Мировоззрение - это особый "взгляд" интеллекта на мир в целом, в его единстве, во взаимосвязи всех его сущностных проявлений, в рамках генеральных тенденций его развития, в "рамках" его пространственной и временной бесконечности, неделимости, безостановочности, познаваемости и в то же время независимости от сознания, т.е. объективности. Мировоззрение - это как бы постоянно уточняемая модель мироздания в понятиях и символах, содержащихся в ячейках памяти человека, элементы которой взаимодействуют между собой так, как это происходит на самом деле в мире, и задают деятельности индивида определённую стратегию.

Узость мировоззрения и является субъективной причиной суетливости, сиюминутности оппортунистов, их низкой прогностической способности, их склонности к переоценке тактики в ущерб стратегии.

Качество мировоззрения определяется не только объемом знаний о мире, но и пропорциями между знаниями о природе и об обществе как о материи качественно иного рода. Ясно, что у первобытного человека в сознании не могло быть научных обществоведческих знаний. Наш пращур делал историю человечества вперые, с чистого листа, поэтому он не выделял себя из числа живых существ; он употреблял человека в пищу точно также, как все другие съедобные вещи, и не считал, что поедает личность, хотя с особым удовольствием съедал сердце своего наиболее храброго противника.

В ходе развития человек так понравился самому себе, что стал убеждать себя в своём божественном происхождении. А некоторые даже называли себя богами. В сознании этих людей огромное количество "ячеек памяти" стали занимать мистические "знания", сокращавшие масштаб представлений человека о мире.

Оппортунизм как форма приспособлений человека к эксплуататорскому устройству общества, как форма социальной мимикрии является своеобразной лакмусовой бумажкой благоприобретенной убогости масштабов мировоззрения, его односторонности, которая сродни врожденной однорукости, слепоте и немоте.

Марксист знает, что сторонники частной собственности за 5 тысячелетий своей писаной истории умудрились развязать почти 13 тыс. войн, причем каждая последующая, как правило, была кровопролитнее предыдущей. Не удивительно, что эти "сторонники" ждут от класса предпринимателей подлости все большего масштаба. Но множество людей просто не знают об этом печальном списке истории, и, если им сегодня сказать, что предприниматели готовят третью мировую бойню: ещё более людоедскую, чем предыдущая, то они просто не поверят, поскольку уже подросло поколение, считающее, что в 1941г. И.В. Сталин напал на Америку. Можно ли считать полноценным человека, который в мире частной собственности, т.е. в мире вооруженных грабителей, проповедует непротивленчество? - Он - или идиот, или худшая разновидность попа Гапона

[Абель]

Браво Саша! Скоро встретимся по ходу где нибудь на Колыме в ссылке.
Зато пока мы там будем красную рыбу на зимовку заготавливать в свою иглу,тут всех выкосит третья мировая..

[Actus Fidei]

Мвркс симбиотик философии и обществоведенья и одновременно доктор. Он нашел четкую связь рудимента людоеда и частной собсвенности. Это правильно с точки зрения полноценного учения тк определяющим критерием жизни является сосуществование а не "чистая философия". Он двинул развитие вперед убрав рудимент.

[Абель]

Мвркс симбиотик философии и обществоведенья и одновременно доктор. Он нашел четкую связь рудимента людоеда и частной собсвенности. Это правильно с точки зрения полноценного учения тк определяющим критерием жизни является сосуществование а не "чистая философия". Он двинул развитие вперед убрав рудимент.

ЙА,йа!

[Actus Fidei]

Многие не понимают реальной возможности тк буржуазные псевдоученые стоят на информационной страже грубо шья белыми нитками множество недобросовестных "теорий" Развитие реально касается общества его отношений и в том очеловечество личности. Просто многие не понимают той истины что общественное бытие есть определяющий фактор характеризующий качество жизни и индивида. Этим и отличается поповство всех видов от реальности. Победа над алчностью как рудимента в человеческом существе узаконенная парламентом вот что есть предложение Маркса. Ведь влияние на жизнь общества и его нравов и есть бытие. Если парламент узаконил частное людоедство которое душит голодом народ как писал Маркс отчуждением средств с существованию это одно. В таком обществе и подворотни соответсвующие. Если закон стоит за общий доступ к источникам жизни как в библиотеку то и в подворотнях вероятность встречи с людоедами ниже. Это ясно показал в умах и сердцах советский опыт и его статистика на финише. История феодальной и буржуазной личности всегда связана с поповством которое освящало лишь жертвы режима, войн на национальной и религиозном либрационном возбудителе и обманывала народ теориями загробной жизни и морковкой на палке грядущих эволюций.

[Actus Fidei]

Перестроечный холокост сделан с помощью отчуждения из общественной собственности  базиса в руки поместной и мировой буржуазии на законодательном уровне и в результате переориентации воспроизводства общества на воспроизводство прибыли. Продолжением этой первичной акции как следствие стало исчезновение натуральных продуктов, разложение семьи, утечка мозгов, возрождение национализма, религиозного фанатизма, циклопической роскоши и извращений, сворачивание продовольственной и жилищной программ. То есть в результате превращения человека в калькулятор и обезьяну. Сделало это конкретно - оппортунистическое руководство. Остальные просто "подтянулись". Все кто мог закосили под деляг превратив народ в источник добычи скальпов и шкур. Тут как говорится была бы падаль стервятники найдуться. Не имеет значения кто точно в силу полномочий принял это инволюционное решение. А то, что оно было принято и закреплено конституцией. Диалектика надстройки идиотически переродилась из материалистической в идеалистическую о чем говорит факт возвращения поповской, псевдомасонской, мистической идеологии ( далдоно-троглодитской). По типу " у попа была собака"
Геноцид это физическая убыль населения от прямого воздействия - голода, плохой пищи, войн и опосредованного -  разрушения семьи как структуры воспроизводства популяции. Все эти факторы являются развитием общественных отношений в которые вступают дееспособные функционеры относительно друг друга по поводу источников жизни.  Источник жизни своим физическим наличием  провоцирует такие отношения  деля социум на спринтеров и стайеров по доступу к нему, деля социум на работников умственного и физического труда, на хищников и пищу, на людей и животных, на управленцев и управляемых, на буржуазию которая владеет ими физически и пролетриат которому остается его идея в пустом фантике религиозности, нацизма и вербального прогресса. Так или иначе мы имеем дело с борьбой и единством двух диалектик - материалистов и идеалистов. Характерными историческими представителями которых были жрецы вавилона(шумеры, "Жреческий Кодекс") и евреи
( "Яхвист"), что отражено в библии короля Якова, состоящая из компиляции этих двух диалектик посвященных объективному закону развития личности и общества выраженных в виде притчи, в борьбе и единстве противоположностей. Марксизм лишь предложил а Ленин и Сталин хотели покончить вначале с физическим голодом общества обобществив физические источники которые как и воздух и вода НИЧЕГО НЕ СТОЯТ БУДУЧИ СОЗДАННЫЕ ПРИРОДОЙ (ОТДАЕМ ПО ФИЗИЧЕСКОЙ СТАРОСТИ ЗЕМЛЕ) И  ПЛАНОМЕРНО РАЗВИВАЯ НЕОБХОДИМЫЙ И ДОСТАТОЧНЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ БАЗИС ПОЛНОСТЬЮ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ВОСПРОИЗВОДСТВА ПРИБЫЛИ ЧЕРЕЗ ПЕРЕХОД К ВОСПРОИЗВОДСТВУ ОБЩЕСТВА.
Понятно, что большевики поняли простую истину что пока жрецы (идеалисты) будут ждать пока осел на голодный желудок будет постигать премудрость их идеалистической диалектики доступной единицам к зрелому возрасту он просто сдохнет, тем более когда он занят в основном физическим трудом, работая в поте лица своего и имея одну лишь шкуру на обмен у ростовщиков-материалистов продуктов.  Поэтому большевики приняли соломоново решение  конституционно на счет прекращения игры в футбол народом 11x11 между попами и буржуазией, идеализмом и материализмом : базис - обществу, а попов- самим попам, изолировав их с их фантиком от общества. Всем сестрам по серьгам. Так как одни ляди никак не могут показать живого бога а другие рассказывают сказки о законности их прав на каннибализм под "научным соусом" е***стествознания

[Actus Fidei]

Что нам Прудоны и Марксы когда самим понятно что отсечение общестаа от источников жизни есть формирование пищевой цепи из ЖИВЫХ соплеменников. Что неясно с основной причиной и орудием геноцида? Все байки про рисования абракадабры есть сущая несусветная ложь и отвлечение ума от реальности. В равной степени моление толпы о спасении у личного бога и ритуалы церкви никак иначе не связаны с реальной а не мнимой схемой геноцида как лишь в форме сопутсвующего оболваниаания. В советской формуле мир труд май указана реальность- один лишь труд есть посредник между существованием и природой, между землей и физической жизнью индивида. Как только находится бандит между трудом и источниками трудящиеся становятся сами источником питания амбициозного людоеда, бандита и шантажиста которому помогают еще и "священники" идеологически. Шкуры и скальпы становятся товаром. Циклопическая собственность на пищу этих бандитов по определению заработана только насилием и кровью и существует благодаря штыкам и песнопениям тн буржуазного духовенства и политиков. Перманентный террор это перманентный передел доходного места и его узаконенное богом владение. Рассмотрим упрощенную цепочку жизни. Земля-Пшеница-Хлебозавод-Xлеб-ЖизньЧеловека. Если земля, урожай,хлебозавод находятся в частных руках то от них прямо и опосредовано зависит жизнь и даже рождение человека. Собственник земли как есть природа и ее ресурсы без антропоморфного индивидуального собсвенника, то есть никого=всех. Если рассмотреть весь труд- возделывание земли, агрономию, сев, уборку, помол, выпечку, продажу в случае наличия собственника то и работник входит в собственность вместе со своей шкурой и костями как оборудоаание работающее в авторежиме. Но если работник покупает хлеб чтобы жить он еще помимо труда платит еще и за собственный труд и за изношенную шкуру этому собственнику. Поэтому не мелите фигни про теософскую правду.. Есть закон и его диалектические овеществленные противоположности и последовательности и параллельности. Слепые глухие немые безграмотные не могут его не отменить ни аытащить свою шкуру. Они могут лишь создать условия победы одной из них реальной перестройкой реальной общественной цепи утвердив это в конституции как это предложил Маркс и осуществлял Сталин. За неправильную организацию формы и качества объективного закона переведут на такой "хозврасчет" что мало не покажется. Сопли будет поздно подтирать.




Фашизм чисто буржуазное ноу хау как крестовые походы -феодалов, македонизм - рабовладельцев а военное просвещение - бонапартистов. Большевики же шли другим путем чтобы раз и навсегда покончить с агрессивной активностью единственно реального гроба господня - пищи в широком смысле . Переход не в счет.

Mori nolumus ideae et cibum.

Мы бы не хотели, чтобы люди умирали за идеи и за пищу. Измените статус источников знаний и жизни. Врата знаний необходимо держать призакрытыми, а амбаров с хлебом открытыми для каждого. Что и было в ссср. Тогда будет нормальным вектор воспроизаодства общества от биологического к человечному. По марскизму как полноценному учению эволюции общества и личности все. Теософизм и поповство с точки зрения марксизма буржузное учение тк голод превращает человека в скотину

[Actus Fidei]

Очень интересная тема.


Общие вопросы теории распределительных отношений

Что значит поставить вопрос диаматически?

Многим левым теоретикам вопрос о распределительных отношениях при социализме и коммунизме представляется настолько ясным, что они с жаром берутся за выяснение частного вопроса «как» распределять, не уяснив ни себе, ни читателю, а «что» и «с какой целью» будете распределять, «кто» и «почему» будет распределять.

Между тем, самым общим вопросом для материалиста в этом ряду и является вопрос: что будете распределять, т.е. какими средствами производства в каком количестве и качестве это «что-то», будет произведено, прежде чем оно будет распределено? Без предварительного теоретического решения этого вопроса, новые коммунисты неизбежно обрекут себя на повторение старых ошибок, тем более, что во всех современных левых партийных программа болезненное проявление любви к «тем же граблям» уже проявило себя со всей очевидностью.

Кроме того, нелишне задаться вопросом, является ли вопрос о справедливом распределении животрепещущим для, например, современных масс пролетариев умственного, физического и для носителей окончательно проституированных форм труда? Кто не знает, что современное массовое сознание ведает только один юридически безупречный путь достижения достойной жизни - это «заработать» как можно большую «зарплату» (хоть на изготовлении «паленой водки», хоть на Форексе, хоть в депутатском кресле, хоть на панели) и… гори, все остальное, синим пламенем.

Какой социальный слой современных россиян можно вовлечь в политическую партию, а тем более в реальную борьбу, лозунгом справедливого распределения современного российского «национального» материального достояния, включая дворцы олигархов, «хрущобы», устаревающую промышленность, подержанные западные автомобили и утраченную продовольственную безопасность? А что будут распределять, например, сомалийцы, если им удастся опять встать на коммунистический путь развития? Угнанные танкеры?

Что будем распределять?
Бедность или богатство?

Сегодня, самым общим местом в экономической теории стало деление стран мира на два основных экономических «полюса», на страны богатого Севера и бедного Юга. Такова сегодняшняя реальная экономическая география и картина распределения планетарного богатства между народами. И она такая именно и, прежде всего, потому, что основная масса населения, особенно интеллигенция, имеет предельно бедные представления по вопросу сущности богатства и его распределении, хотя теоретические основы решения этой проблемы заложены ещё Адамом Смитом и коренятся вовсе не в распределительных отношениях.

Сегодня найти на планете среди живых, кого-нибудь, кто изучил и понял содержание второго тома «Капитала» К.Маркса, в котором изложена методология исследования и раскрыты основные законы распределения общественного богатства - невозможно. Мировой экономический кризис, длящийся вот уже три года, прекрасное тому подтверждение.

Не может ни у кого вызвать сомнения, даже у авторов учебников PR, что дворцы и хижины, находящиеся в одном культурном археологическом слое, образовавшемся несколько тысяч лет тому назад, есть убедительное материальное доказательство, что бедность порождена определенными историческими условиями, никак не связанными с марксизмом, хотя бы потому, что многие образцы шедевральной дворцовой архитектуры относятся к тем же археологическим пластам культуры, в которых подавляющая часть населения не умела читать даже святое писание. Т.е. бедность большинства людей планеты возникло за многие тысячи лет до марксизма-ленинизма. Следовательно, утверждать, как это делают демократы РФ, что бедность в России ввел Ленин, абсурдно, поскольку археологи нашли неопровержимые доказательство тому, что редкие памятники богатства и циклопические трущобы бедности возводились на всей планете, на всём протяжении демократического рабовладения, феодального абсолютизма и демократического капитализма по всему миру.

И рабовладение, и феодализм, и капитализм обладают такими низкими производительными силами, что не могут сделать ВСЕХ трудящихся материально обеспеченными людьми, как бы они не надрывались на работах. Мальтус доказал, что при классическом капитализме прирост бедняков опережает рост производительности их труда. Поэтому только завоевания, только организованный грабеж друг у друга, т.е. распределительные отношения, покоящиеся на насилии, могли на время сделать египтян богаче сыновей израилевых, римлян богаче галлов и т.д. А внутри Рима, распределение богатства в пользу латифундистов, тоже много сотен лет подряд осуществлялось за счет вооруженного насилия, а не за счет товарно-денежной формы отношений.

Таким образом, в строгом соответствии с выводами диаматики, богатство не может возникнуть в результате насилия и, в то же время оно не может возникнуть вне отношений насилия, богатство возникает в ходе производства, но концентрируется в отдельных руках только при наличии прямого или косвенного, реального или потенциального насилия. Насилие, есть одна из наиболее древних форм отношений распределения как у африканского водопоя, так и в римском сенате, так и на Капитолийском холме в США. Шасть застреленных президентов США это уже не случайность.

Тем, кто прочитал последние главы первого тома «Капитала» и «Анти-Дюриг», известно, что классики марксизма не отрицали роли насилия в истории, а дали им диаматическое истолкование и доказали, что общественное богатство, будучи произведенным, НАСИЛЬНО распределяется между людьми во всех формациях, основанных на частной собственности на средства производства в пропорциях, порождающих богатство меньшинства олигархов и бедность абсолютного большинства непосредственных производителей.

Бедность, как явление общественной жизни, досталась российскому коммунизму в наследство от многовекового феодализма и весьма сложно было в течение 70-ти лет власти трудящихся изжить зло, которое НАСИЛЬНО культивировалось классом богатых людей, и которое веками воспринималось бедными как их естественное, богом данное состояние. Тем более, сложно всего за 70 лет было изжить духовную бедность религиозно настроенной части населения планеты, сознательно насаждаемую в умы людей в течение пяти тысяч лет писанной истории. Особенно отчетливо это заметно, когда читаешь сочинения Солженицына, Астафьева, Распутина, Аксенова, Войновича, Василя Быкова, стишки и воспоминания Эльдара Рязанова, мемуары Тарковского, Яковлева, Ельцина, когда смотришь и слушаешь передачи Парфенова, Жванецкого. В такие моменты сусальный блеск и духовная нищета интеллектуальных куртизанок становится особенно очевидной.

Дело не выиграло даже от того, что, практически, все исторические эпохи выработали собственные варианты ответа на вопрос о богатстве и бедности, получившие массовое признание и, порой, превратившиеся в манию. Но, независимо от того, какого словарного определения вы придерживаетесь, распределению подлежит, прежде всего, реальная бедность подавляющего большинства населения всех пережитых эпох. В период рабовладения распределялись рабские объемы продуктов производства, в феодальную эпоху, крестьянские крохи. Разумеется, в капиталистическую индустриальную эпоху пролетарский труд стал производить сравнительно большое количество продуктов и именно это уже позволяет повысить уровень потребления значительной части населения, а апологетам капитализма говорить о «социально ориентированной рыночной экономике», например, Швеции, Норвегии. Однако не следует забывать, что подобный «социализм» (при значительном социальном расслоении общества) осуществлен не в XIX веке, а в конце ХХ века, и не за счет «справедливого» распределения, а за счет более продуктивного производства.

Тем не менее, человеческое общество ещё никогда не переживало периода, когда бы ВСЕМ хватало произведенного материального и духовного продукта для полноценной и разумной жизни. Поэтому повсеместно «справедливые» распределительные отношения периодически прерываются массовыми погромами, чинимыми отверженными, то в США, то во Франции, то Германии, то Греции, то Дании, то в Швеции, хотя поводом служит, разумеется, не только само плохое материальное положение людей. Показательно, что участие олигархов в погромах магазинов в перечисленных странах не отмечено. Следовательно, чем дальше человек стоит от олигархического уровня и качества потребления, тем меньше его устраивает текущее распределение материальных и духовных благ.

Никто не будет спорить, что богатство, и бедность можно распределить по-разному, эгоистично или альтруистично. Но тот факт, что распределению могут быть подвергнуты как обильные, так и очень скудные факторы и ресурсы, не вызывает сомнения. Ясно так же, что и конечный социальный эффект от распределения разных объемов факторов и ресурсов будет разным. Вопрос о распределении серости можно не поднимать, поскольку большинство людей понимали и понимают, что уйти от бедности и впасть в серость вовсе не означает достичь богатства. Просто очень часто людям, впавшим в серость, кажется, что они находятся на пути к богатству.


Не требуется большого напряжения ума, чтобы понять: как бы справедливо, т.е. уравнительно, не распределяли «богатства» в бедных странах, положение населения этих стран в мире, в текущем моменте, останется неизменно сложным, если не тяжелым. Сравнительные показатели будут свидетельствовать о том, что данная страна бедная, хотя и справедливая.

Сегодня в мире есть две страны, в которых распределение организованы едва ли не идеальным образом. Ни один народ мира социально не защищен так гарантированно, как, например, народы КНДР и Кубы. Но идиотизм мелкобуржуазности пустил такие глубокие корни в планетарном общественном сознании, что даже безработные в США, даже бомжи на улицах Москвы, а тем более в районе «Рублевки», высокомерно воротят носы от этих самых совершенных систем распределения. Ежегодно десятки тысяч представителей современных развитых рыночных стран предпочитают покончить жизнь самоубийством от безысходности, чем бороться за справедливое, тем более, уравнительное распределение. Такова реальная картина современного массового психоза. Большинство обывателей не убеждает даже тот факт, что, например, на Кубе больше всего людей столетнего возраста, приходящихся на каждую тысячу жителей и что это достигнуто именно разумностью и гарантированностью распределительных отношений. Но даже на Кубе ширится движение умалишенных за уничтожение гарантий и переход на рыночные отношения. Подобные субъекты предпочитают попробовать свои силы в американском рыночном обществе, в котором распределительные отношения существуют лишь для констатации принадлежности человека к касте презренных неудачников.

Для тех, кто внимательно следит за событиями в КНДР и на Кубе, совершенно очевидно, что коммунизм в этих странах построить ещё сложнее, чем в царской России после гражданской войны, но не в силу порочности самой идеи, а в силу мирового обывательского окружения, инфекционности мелкобуржуазного примера и беззастенчивой блокады, осуществляемой США в отношении этих стран.

Как известно, классики марксизма в качестве оптимального варианта свершения коммунистической революции рассматривали вариант одновременной всемирной коммунистической революции. Наиболее часто такой подход объясняют тем, что классики опасались вооруженной интервенции со стороны империалистического окружения. Но забывается, что главную угрозу для дела строительства коммунизма в России Ленин видел в мелкобуржуазном сознании большинства её населения. Более того, Ленин прямо указывал на то, что именно эта сила может сыграть решающую роль в деле реставрации капитализма в России. Обывательское мировоззрение, для усвоения которого не требуется образованность, вызывает такие же яркие реакции и такие же губительные последствия, как и любые галлюциногены. Но с мещанским мировоззрением труднее бороться, чем с наркоманией. Наркомания излечивается даже простым отсутствием производства наркотиков. И всё. Нет поступления в организм наркотиков, нет заболевания. Мелкобуржуазное мировоззрение, наоборот, генерируется тем сильнее, чем меньше научной информации поступает в сознание субъекта. А ведь известно, что нет ничего более легкого, более заразительного, чем умственная лень и умственное безделье.

Общество с рыночной экономикой отличается от социалистического общества ещё и тем, что первое подкупает обывателя пропагандистской возможностью каждого стать миллиардером, а второе прямо и честно информирует всё общество, что при социализме человек не может стать миллиардером вообще. Эта информация страшно огорчает миллионы обывателей, толпящихся на бирже труда, выпрашивающих пособие по безработице, и отталкивает их от социализма. Они до самой, плохо намыленной, в связи с бедностью, веревки, считают, как Сифон и Борода, что им вот-вот повезет. Именно честные обыватели мира сегодня представляют собой эксплуатируемую массу, наиболее пораженную трудоголией, но свято верующих не столько в бога, сколько в свою возможность «выбиться наверх» за счет напряженного честного труда, бережливости и удачи в лотереи.

Усилиями СМИ в сознание обывателей внедряется мысль о том, что дизайнерская серость внешнего образа жизни при социализме, отличие «Линкольна» от «Запорожца» обусловлено порочностью именно социалистических распределительных отношений. Они стараются показать, что якобы, при капитализме вообще нет распределительных отношений, и потому там есть шанс честно разбогатеть. Западная пропаганда усиленно распространяла тезис о том, что, как только «чудовище» разумных распределительных отношений будет окончательно повержено, т.е. как только весь мир откажется от каких бы то ни было социальных мотивов в распределительных отношениях, то восторжествует высший тип естественной справедливости, предполагающий расслоение общества в строгом соответствии с ТЕКУЩИМИ задатками, способностями, талантами и везением личности. Дескать, гораздо интереснее жить в обществе, в котором набор аксессуаров вопиет о превосходстве данной личности над толпой. Никакие другие мотивы не движет современной толпой так сильно, как желание всей толпы выбиться из толпы. «Шико-блеско дай».

Иначе говоря, в противоборстве двух концепций социальной справедливости, обе из которых исходят из текущего уровня развития общественных производительных сил, наибольшее воздействие на умы миллиардов обывателей всех полов и возрастов сегодня оказывает концепция возвышения личности за счет эксплуатации собственных задатков и талантов, за счет побед в конкуренции, хитрости и других подобных «добродетелей». Со времен Мальтуса пропагандируется идея, что яркость, красочность, привлекательная острота внешних сторон жизни капиталистов обусловлена именно отсутствием социально-ориентированных распределительных отношений и господством борьбы за существование, конкуренции, позволяющей победителям осуществить все свои заветные материальные мечты и абсолютно роскошные формы личного бытия. Современных обывателей очень часто отталкивает от идеи социализма именно невозможность удовлетворять при социализме все свои животные похоти.

Есть и другой, немаловажный аспект проблемы. Как известно, уже при социализме в СССР, т.е. при достаточно устойчивой материальной защищенности человека, вопрос о взаимоотношениях полов решался, преимущественно по причине взаимной симпатии и обоюдного согласия людей. При коммунизме, когда разрешение материальных проблем не будет стоить человеку вообще ничего, отношения полов будут строиться исключительно на основе взаимной симпатии, без каких бы то ни было меркантильных соображений. Но для пробуждения симпатии именно к личности, личность должна наличествовать. Ясно, что в условиях абсолютной материальной независимости одного человека от другого исчезнет проституция любого вида, от женской до чиновной. Но именно это не может быть принято современными сторонниками рыночных отношений. Только всепроникающие денежные отношения составляют решающее условие, которое позволяет осуществлять нуворишам сексрабство в неограниченных масштабах и изуверских формах, переходящее в садистскую стадию массовой педофилии, превращающее растущее количество родителей в сексработорговцев собственными детьми. Будучи при деньгах в цивилизованной стране можно совершенно не беспокоиться относительно содержания своей личности. Все недостатки личности, её невзрачность, бессодержательность компенсируются толщиной «портмоне».

Следовательно, концепция «справедливого распределения» текущего материального богатства общества, в том виде, в каком его оставила в наследство левому движению КПСС, еще долго не завоюет сознание обывателей, в том числе и современных пролетариев, в связи с некоторыми объективными обстоятельствами, среди которых наибольшую роль играет, как не парадоксально, субъективный фактор. (Это хорошо понятно тем, кто усвоил диаматическое учение в части единства и тождества противоположностей).

Суть проблемы, приведшей СССР к катастрофе в конце ХХ века состоит в том, что после выхода в свет работы Сталина, «Экономические проблемы социализма в СССР», мировое коммунистическое движение не породило ни одного произведения, о котором читатели говорили бы именно как о теоретическом произведении, содержащем стратегические ориентиры, движение к которым позволило бы народам СССР достроить коммунизм. Сегодня предприниматели всего мира, пока ещё, могут спать спокойно. Современные коммунисты не торопятся обратиться к своей главной силе, к диаматической теории развития партии и всего человечества. Современные коммунисты забросили самое важное открытие марксизма, диаматику, в самый дальний чулан своего сознания и пытаются обещаниями «справедливого распределения» текущих материальных благ завоевать расположение современных пролетариев.

Наивно полагать, что, если, например, в современной Сомали, Эфиопии, Анголе, Конго, Афганистане, Ираке, Иране, Украине, т.е. в странах отнюдь не бедных на природные ресурсы, идеально, до миллиграмма, до квадратного миллиметра уже завтра справедливо распределить между всеми людьми всё, чем располагают эти страны: землю, золото, алмазы, нефть, уран, хлопок, наркотики, рис, танки, автоматы, то, всё равно, ещё много лет население этих стран будет мигрировать в США Европу, и даже в РФ, спасаясь от элементарного голода, поскольку самое справедливое распределение разведанных запасов сырья, плохо мелиорированных земель не повлечет за собой оздоровления социальной среды, улучшение общественных отношений, тем более, сразу и непосредственно. Необходимо соблюсти ещё множество РЕШАЮЩИХ условий, о которых многие современные левые не хотят думать заранее, чтобы совершенствование распределительных отношений сопровождалось пропорциональным ростом социально-политического и научно-технического прогресса в стране.

Многим эмоциональным недоучкам КАЖЕТСЯ, что лозунг справедливого, скрупулезного распределения наличного материального богатства страны, а тем более, т.н. общественных фондов потребления, есть наиболее сильный лозунг, способный привлечь в политическую партию большие массы сторонников справедливого распределения. Они не понимают даже того простого момента, что большинство современных людей всего мира считают справедливым лишь такое положение вещей, при котором хорошо, прежде всего, ему самому, любимому, а не соседу и его детям. Если бы это было не так, то не было бы и мещанской «перестройки» в СССР», всемирной конкуренции всех против всех, кровной мести, массовых заказных убийств, мафиозных «разборок» и мировых войн. Большинство современные люди в подавляющем большинстве своем, независимо от религиозной принадлежности, пока, агрессивно эгоистичны и абсолютно некомпетентны в вопросах смысла жизни и счастья.

При всех своих недостатках, несомненно, что уже в СССР система распределительных отношений, даже в эпоху Брежнева, была самой гуманной в мире, и отнюдь не аскетической, что даже несколько снижало, с рыночной точки зрения, её экономическую эффективность. В частности, темпы роста зарплат несколько превышали темпы роста объемов производства предметов потребления и поэтому всё, что производилось, мгновенно сметалось с прилавков. К началу 80-х годов население СССР уже переело население США по хлебу, картофелю, салу, молоку, сливочному маслу, сахару, куриным яйцам. На сто человек населения в СССР приходилось больше, чем в США, холодильников, телевизоров, стиральных машин, радиоприемников, вводимых и бесплатно распределяемых ежегодно новых квартир, золотых медалей, полученных победителями школьных международных олимпиад, олимпийских игр и чемпионатов мира. На сберкнижках населения к началу «перестройки» скопилось 190 миллиардов рублей при стабильных ценах. За автомобилями, золотом, коврами, хрусталем и т.п. товарами, далеко не первой необходимости, выстраивались очереди, лишь слегка уступавшие современным очередям, состоящих из бездомных (в ночлежки), безработных, проституток на Тверской, обманутых вкладчиков, дольщиков и пайщиков. Ведомые духом подражательства, стадности, люди, претендующие на звание интеллигента, диссидента, барда, начиная с периода «оттепели», гибли уже даже не за метал, а за любую бытовую «шмотку». Их нежная душа страдала, от того, что по потреблению устриц и трюфелей СССР находился на последнем месте среди промышленно развитых стран. Точно так СССР занимал последнее место по количеству домов терпимости, больных СПИДом и туберкулезом. В стране не проводились гей парады, а только военные и парады физкультурников. Угасла организованная преступность. На олимпиаде в Москве не произошло ни одного теракта. Все эти «ужасы» быта не могла вынести ни одна «нежная душа» диссидента.

Т.е., как показала практика, даже брежневская задабривающая система распределения оказалась неспособной автоматически сделать большинство населения сторонниками коммунизма. Оказалось, что откормленные и даже пресытившиеся граждане, это не все необходимое и достаточное для построения коммунизма. Ясно, что коммунизм не будет функционировать на пустой желудок. Но ещё яснее, что коммунизм вообще не будет функционировать на хронически пустую голову или голову забитую современным мистическим хламом, что одно и то же.

Одна из причин непонимания таких простых вещей интеллигенцией СССР состояла в том, что система высшего образования в СССР, а в период горбачевщины и среднего образования, во многом копировали рыночную буржуазную «систему». В СССР абсолютно игнорировали педагогическое наследие Ленина, Макаренко, Крупской, Калинина, Фрунзе. Оппортунисты от педагогики, не дали развиться советской педагогике (особенно ленинскому и макаренковскому направлениям) до необходимой степени, при котором подавляющее большинство населения было бы приобщено к высшим достижения человеческой мысли и коммунистической практике. Высшая школа не смогла избавиться от всего того реакционного и откровенно глупого, начетнического, зубрильно-кабинетного, талмудистского, что содержится в буржуазной педагогике и порождает безнравственность, а, следовательно, глобальные экономические кризисы, мировые войны, экологические катастрофы и терроризм. Ремесленничество, кастовость и корысть, как говорится, расцвели в «высшем образовании» пышным цветом, особенно после андроповских хозрасчетных экспериментов.

Но уже в хрущевскую оттепель было забыто, по меньшей мере, что Ленин, указывая большевикам на своеобразие НЭП, говорил о печальной необходимости применения растлевающего буржуазного принципа распределения по труду, поскольку другой язык, пролетарии и крестьяне, сформировавшиеся при царизме, сразу не поймут. Но Ленин призывал, особенно молодежь, в кратчайшие сроки компенсировать разрушающее действие хозрасчета на души людей, самой решительной культурной революцией. Нужно было, во-первых, поднять народного учителя на высоту, на которой он никогда не находился, а во-вторых поднять образованность молодежи, прежде всего, пробудив в них тягу к самому напряженному и активному самообразованию. Одновременно, Ленин сознавал, что в стране с мощными мелкокрестьянскими пережитками реанимировать российское промышленное и сельскохозяйственное производство можно, но лишь применяя самые привычные, примитивные, т.е. буржуазные методы и формы производственных отношений. Другого подхода вчерашние крестьяне-единоличники сразу не примут, даже переселившись в город.

Параллельно с реанимацией экономики силами мелкой буржуазии, планировалось, в кротчайшие сроки, превзойти внутренний и внешний капитализм в области производства, построением экономики не на интенсивности человеческого труда, а на новой, научной, плановой, коммунистической основе, т.е. на принципиально иной системе производственных отношений, требующих иного уровня культуры населения, создающих новые возможности для усиления культурной революции. Поэтому комплексный, системный план ГОЭЛРО Ленин и называл ещё одной партийной Программой, более предметной и конкретной, от выполнения которой вообще зависела судьба Советской России.

Ленин был уверен, а НЭП, в конечном итоге доказал, что РКП(б), российский рабочий класс в основном и главном понимает своеобразие и трудности переживаемого периода, а поэтому согласится на временное НЕСПРАВЕДЛИВОЕ распределение фонда заработной платы в пользу технической, банковской и художественной интеллигенции, поскольку, во-первых, без её участия невозможно поднять науку, индустрию, здравоохранение, а во-вторых, что именно интеллигенция, в основной своей массе, а богословская в особенности, не желает, даже временно, вникать в бедственное положение рабочих, детей, стариков и инвалидов России.

Образ профессора Преображенского, воспеваемый всей современной российской интеллигенцией, его ожиревшее сердце и совесть, есть лучшее подтверждение верности ленинских теоретических оценок данных рыночной интеллигенции. Дипломированный ремесленник от медицины, умеющий пользоваться ножом за операционным и обеденным столом, считавший возможным высказываться безответственно по любому поводу, казался беллетристу-медику Булгакову, образцом глубокомыслия. Булгаков в Преображенском видел самого себя и упивался своим аристократизмом.

Ленин не раз сокрушался именно по поводу объективной слабости воспроизводственной базы царской России, её низкого инженерного и высокого богословского уровня «развития» и, в связи с этим, сетовал на невозможность быстрого построения коммунизма в России. Троцкисты вообще абсолютизировали эту проблему и объявляли её непреодолимой. Сталин связывал выживание СССР не с филигранностью и справедливостью распределительных отношений в области потребления, а с тем, что обязана успеть сделать большевистская партия в области культуры производства за ближайшие десять лет. Он, как известно, говорил, что необходимо за десять лет преодолеть гигантский разрыв в промышленном развитии меду СССР и капиталистическими странами, или гибель СССР неизбежна. Более того, Сталин организовал выполнение плана ГОЭЛРО менее чем за десять лет и, прежде всего, потому, что понимал сущность распределительных отношений при социализме совершенно не так, как, например, Троцкий, Хрущев, Андропов или Горбачев с Ельциным.

Следовательно, прежде чем сочинять программы распределительных отношений следует научно разобраться в вопросе сущности и исторического места распределительных отношений в условиях богатства и бедности.

К вопросу о дефинициях

Ясно, что некоторая часть читателей знакома с определениями, данными богатству и бедности в энциклопедиях, словарях, Марксом, Лениным и могут привести соответствующую цитату. Но в том-то и трагикомедия, что даже советские академики, клявшиеся на людях в своей марксистской компетентности, ни коим образом не акцентировали свое внимание на этом вопросе и не пытались его детализировать, научно раскрыть его. Практика же КПСС, начиная с Маленкова и Хрущева, вообще двигалась в мелкобуржуазном направлении. Советские остепененные экономисты и философы проигнорировали данный вопрос и потому остановились на уровне мелкобуржуазного понимания этой проблемы, считая, тем не менее, что находятся на самых передовых позициях в понимании этого вопроса. Сталинский задел в области борьбы с мелкобуржуазными представления по вопросам понимания проблемы богатства, был проеден и промотан за последующие тридцать лет и социализм в СССР, который, как оказалось, не перерастает в коммунизм автоматически, приказал закономерно долго жить.

Поэтому можно утверждать, что, практически, все взрослое население современного мира не знает, что такое богатство в сущностном, марксистском смысле этого слова, но знает, что значит богатство в мелкобуржуазном рыночном смысле слова. Между тем, обывательское понимание, как ни странно на первый взгляд, не отличается от олигархического и, как только история предоставляет возможность мелкому собственнику вырасти в олигарха, тот незамедлительно делает это, как, например, Абрамович, Сорос, Билл Гейтс, Якокка не подозревая о последствиях, как это случилось, например, с Ходорковским, Мэдофом, Березовским, Гусинским... Т.е. каждый солдат носит в ранце маршальский жезл. Каждый обыватель носит в кармане доллар, очень похожий на те, которые не может точно сосчитать ни один олигарх в своем «кармане».

Большинству современных людей кажется, что если они умеют читать детективы, разбираются в моде и кнопках телевизора, то они легко отличат богатство от бедности. Поэтому большую часть своей жизни они проводят в паническом бегстве от бедности и в напряженной погоне за богатством, не задумываясь на старте, а в ту ли сторону они вообще «пробегут» свою одну единственную жизнь. Уже сегодня очевидно, что, например, Квантришвили и Кивилиди, Япончик и Двали, Юшенков и Литвиненко, Старовойтова и Политковская, Маневич и Ходорковский, Карасев и Мавроди переоценили адекватность своих представлений о сущности богатства, хотя рывок на старте прихватизации они сделали впечатляющий. Уж не будем говорить о менее известных бизнесменах, ставших фактическими самоубийцами в ходе текущего кризиса. Все они были уверены в безукоризненной точности своих представлений о богатстве.

Между тем, даже Сорос, в своей книге «Кризис мирового капитализма» высказался в том смысле, что однажды наступил день, когда он стал, наконец, получать прибыль в таких размерах, что не знал, что с ней делать. Сорос, оказывается, не понял, что уподобился царю Мидасу, хотя пишет, что обнаружение ошибок в его собственных рассуждениях с давних пор приносило ему большое удовольствие. Однако и он в вопросе о целесообразности размеров своего «богатства» он до сих пор не заметил никакой ошибки.

В монографиях, словарях, энциклопедиях можно встретить различные определения бедности, богатства и их уровням. Современная рыночная свобода предполагает читателями свободный выбор формулировки. Однако, в данной работе, автор будет исходить из того, что, на уровне научного проникновения в истину самого первого, созерцательного порядка, бедностью следует называть такое количество и качество материального и интеллектуального потребления индивида и социальных групп, которое ИСКЛЮЧАЕТ его развитие и гармонизацию, независимо от того, сознают они это или не сознают. Богатством, следует считать такое количество и качество потребления материальных и интеллектуальных благ, при котором личность развивается, а социум гармонизируется, СОЗНАВАЯ это. Причем критерием степени понимания сущности богатства является не количественные показатели, хотя они неизбежно присутствуют, а качественные, т.е. развитие в виде прогресса.

Попутно следует заметить, что именно примат качественного подхода над количественным и отличает научный, диаматический метод исследования реальности от ненаучных методов. Ибо прежде чем ответить на вопрос сколько, необходимо задать вопрос: «Сколько чего?».

Иными словами, КРИТЕРИЕМ бедности и богатства является не просто тот или иной объем материального и духовного потребления любого содержания, а только такое их качество и количество, которое обеспечивает развитие, прогресс личности и социума.

Т.е., если личность индивида пребывает в неизменном состоянии, то это означает, что данный способ потребления не несёт в себе ничего собственно человеческого и ничем не отличается от животного. Нельзя признать потребление человеческим, если его последствия не отличаются принципиально от последствий потребления свиньи или обезьяны. Но трагикомедия в том и состоит, что именно буржуазные нормы и способы распределения предполагают удержание подавляющих масс населения в пределах простого воспроизводства личности. А поскольку личность не развивается духовно, постольку в ней развиваются, прежде всего, а то и исключительно, склонность к получению нарастающего удовольствий от жизни через еду, алкоголь, аморализм. В результате возникает целая индустрия борьбы с ожирением, диабетом, с наркотической зависимостью самой разной химической природы, со СПИДом, с различными фобиями.

Для более точного понимания значения категории потребление, необходимо не только фиксировать сам формальный акт соединения человека со средствами существования, а уяснить сущность происходящего. Если, например, человек погиб от голода, то не имеет решающего значения, он погиб от отсутствия пищи, или потому, что у него была последняя стадия рака желудка. Отсюда следует, что объективным условием существования человека является потребление. Гибель человека является убедительным доказательством отсутствия факта потребления, независимо от того вызвано это факторами внешнего или внутреннего порядка. Просто в первом случае никакого значения не имел здоровый желудок, а во втором случае, никакого значения не имело обилие черной икры на обеденном столе.


Поэтому, отвечая на вопрос о сущности потребления, можно сказать, что в рамках двух противоположностей, жизни и смерти, потребление есть форма борьбы жизни со смертью. Как только белковое тело прекращает по тем или иным причинам потреблять факторы необходимые для жизни, наступает смерть белкового организма. Отсюда ясно, что наступательное движение жизни на позиции смерти невозможно без наступательных форм потребления. Однако этот вывод не имеет ничего общего с однобоким свинским аппетитом.

Можно ли считать, что в Освенциме узники потребляли пищу, если её количество и качество совершенно не соответствовала норме питания, предполагающей развитие личности. Распределение пищи, обеспечивающее лишь поддержание жизни раба, в том числе и наемного, есть технология, изобретенная рабовладельцами в глубокой древности, обеспечивающая медленную умственную и физическую деградацию раба, в том числе и наемного. Эта технология с большим пониманием была перенята буржуазией в виде заработной платы и цинично возведена в ранг формы справедливости, хотя, на самом деле, является удобной, достаточно замаскированной формой КАЗНИ, прежде всего, личности человека в цивилизованных странах.

Могут сказать, что и в Сталинских лагерях норма потребления была тоже очень низкая. Но мы не можем отрицать того факта, что у Сталина, много раз побывавшем в царских тюрьмах и ссылках, не могло быть иного опыта в этом вопросе и взглядов, кроме привитых ему многолетним религиозным образованием, царскими тюремными традициями и, вообще, мировым опытом цивилизованных стран, применявшим рабовладельческое римское право по отношению к узникам. Представьте состояние общественного мнения, в том числе и представление Сталина о праве, демократии, если даже в современных ему США осуществляли ещё суд Линча, действовал Ку-клукс-клан, применяли электрический стул, содержали многочисленные резервации для индейцев, выживших во времена «освоения дикого Запада», если все цивилизованные страны осуществляли колониальную политику и организовали англо-бурскую, испано-американскую, русско-японскую, первую мировую войну за передел колоний между собой, обошедшуюся народам в 10 миллионов убитых, если в Италии с 1922 года у власти уже оказались фашисты, в Германии с 1933 годы - фашисты, в Испании и Португалии - фашисты, в СССР, как стало ясно позже, особенно в Прибалтике и на Украине, жили готовые эсесовцы, а в РСФСР маскировались тысячи будущих власовцев. Можно ли на этом фоне бороться с фашизмом не прибегая к насилию в чрезвычайных и превентивных формах?

Разумеется, все сторонники фашизма будут против того, чтобы с ними боролись превентивно, а тем более за фашистские, всего-навсего, высказывания. Просто Сталин, отчетливее, чем многие политические лидеры польской, цыганской и еврейской национальности видел последствия победы фашизма. Поэтому, обвинять Сталина в том, что он заранее расстрелял потенциальных сторонников фашизма, нелогично, тем более на фоне непрекращающихся обвинений в адрес Сталина за то, что он НЕ нанес превентивных ударов по армии Гитлера, и не начал массовый расстрел немецко-фашистских солдат и офицеров, например, 21 июня 1941 года. Не трудно представить, какие траурные процессии закатывали бы сегодня в Бресте современные демократы по незаконно расстрелянным миллионам безвинных немецких фашистов в лесах Польши 21 июня 1941 г. Слава богу, что демократы не привлекают к ответственности тень Сталина за расстрел немецких фашистов из «Катюш» под Оршей. Но это за ними «не заржавеет». Такова дурацкая рыночная демократическая «логика».

Таким образом, довольно примитивно считать богатством только объем материальных благ, находящихся в чьем либо распоряжении. С научной точки зрения, богатством в первом приближении может считаться сам процесс взаимодействия человека с условиями прогресса, доступность факторов прогресса в необходимой количественной и качественной определенности.

Отсюда со всей очевидностью следует, что огромное количество образцов современных материальных благ не может быть отнесено к понятию богатство, поскольку не имеет никакого, тем более, прямого и конструктивного отношения к прогрессу личности и социума. Например, любое количество и качество потребляемых наркотиков, алкоголя, табачных изделий, порнографической литературы, деривативов, оружия, в том числе ядерного, боевых отравляющих веществ, ювелирных изделий… Всё это никак не способствует развитию личности и, поэтому, любое количество этих «благ», не могут объективно составлять богатство, хотя их оборот основательно повышает ВВП. Все перечисленные предметы могут считаться богатством лишь меру личной испорченности и невежества индивида.

Вся прошедшая история осуществлена обществом, в котором господствовало не научно-теоретическое, а обыденное и мистическое сознание. Соответственно этому, представления подавляющего большинства людей о вопросах общественного бытия, в том числе и по вопросу о богатстве, были или ненаучными, или лженаучными.

Одной из предпосылок для появления обыденного представления по вопросам богатства является инстинкт самосохранения, присущий всем живым организмам. Чем ниже уровень образованности человека, тем сильнее в нем говорят рефлексы и инстинкты, фобии и стадность. Как известно наиболее отъявленные советские диссиденты, вместо того, чтобы в сложный период развития страны, как говорят в России, взяться за голову, с трогательным видом распевали гимн стадности: «возьмёмся за руки, друзья,… чтоб не пропасть поодиночке».

Валерий ПОДГУЗОВ

[Actus Fidei]

Кто читал хотя бы первые несколько страниц Капитала Маркса должен был заметить с какой матриархальной сокровенной силой говорит этот человек середины девятнадцатого века о казалось бы скучных вешах экономики. Но если представить что до него за миллионы известных историкам лет которые поднимались с эпохи дикого существования прямоходящего млекопитающего прошедшего в борьбе с голодом, холодом , хищниками, прошедшего и эпоху неприкрытого каннибализма , эпоху смены рабовладельцев феодалами а тех капиталистами которым подмахивал в реальной жизни, а не в пьяном угаре внутренней гимнастики , чем мог идеализм религий только тогда понимаешь мощь этого человечища. Хочу дать несколько цитат. Первая из работы нет не Капитала, а из "Критика гегелевской философии права"

Для Германии критика религии по существу окончена, а критика религии — предпосылка всякой другой критики.
Земное существование заблуждения скомпрометировано, раз опровергнута его небесная oratio pro aris et focis {самоапология (буквально: речь в защиту алтарей и очагов)}. Человек, который в фантастической действительности неба искал некое сверхчеловеческое существо, а нашёл лишь отражение себя самого, не пожелает больше находить только видимость самого себя, только не-человека — там, где он ищет и должен искать свою истинную действительность.
Основа иррелигиозной критики такова: человек создаёт религию, религия же не создаёт человека. А именно: религия есть самосознание и самочувствование человека, который или ещё не обрёл себя, или уже снова себя потерял. Но человек — не абстрактное, где-то вне мира ютящееся существо. Человек — это мир человека, государство, общество. Это государство, это общество порождают религию, превратное мировоззрение, ибо сами они — превратный мир. Религия есть общая теория этого мира, его энциклопедический компендиум, его логика в популярной форме, его спиритуалистический point d’honneur [вопрос чести], его энтузиазм, его моральная санкция, его торжественное восполнение, его всеобщее основание для утешения и оправдания. Она претворяет в фантастическую действительность человеческую сущность, потому что человеческая сущность не обладает истинной действительностью. Следовательно, борьба против религии есть косвенно борьба против того мира, духовной усладой которого является религия.
Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.
Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья. Требование отказа от иллюзий о своём положении есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях. Критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия.
Критика сбросила с цепей украшавшие их фальшивые цветы— не для того, чтобы человечество продолжало носить эти цепи в их форме, лишённой всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком. Критика религии освобождает человека от иллюзий, чтобы он мыслил, действовал, строил свою действительность как освободившийся от иллюзий, как ставший разумным человек; чтобы он вращался вокруг себя самого и своего действительного солнца. Религия есть лишь иллюзорное солнце, движущееся вокруг человека до тех пор, пока он не начинает двигаться вокруг себя самого.
Задача истории, следовательно, — с тех пор как исчезла правда потустороннего мира, — утвердить правду посюстороннего мира. Ближайшая задача философии, находящейся на службе истории, состоит — после того как разоблачён священный образ человеческого самоотчуждения — в том, чтобы разоблачить самоотчуждение в его несвященных образах. Критика неба превращается, таким образом, в критику земли, критика религии — в критику права, критика теологии — в критику политики.
Исследование, которое будет дано после введения, — некоторый вклад в эту работу, — обращается сначала не к оригиналу, а к копии — к немецкой философии государства и права — по той простой причине, что за исходную точку оно берёт Германию.
Если бы захотели исходить из самого немецкого status quo,—хотя бы в единственно подобающей форме, а именно, отрицательной, — результат всё же остался бы анахронизмом. Даже отрицание нашей политической современности обретается уже в исторической кладовой современных народов как покрытое пылью прошлое. Когда я отвергаю напудренные косы, мне всё ещё приходится иметь дело с ненапудренными косами. Отвергая немецкие порядки 1843г., я, по французскому летосчислению, нахожусь едва ли даже в 1789г. и уж никак не в фокусе современности.
Да, немецкая история кичится таким движением, которого ни один народ не совершил на историческом горизонте до неё и которому ни один народ не станет подражать в будущем. Ведь мы разделяли с современными народами реставрации, не разделяя с ними их революций. Мы переживали реставрации, во-первых, потому, что другие народы отваживались на революцию, и, во-вторых, потому, что другие народы страдали от контрреволюции; в первом случае потому, что наши повелители испытывали страх, а во втором — потому, что наши повелители не испытывали страха. С нашими пастырями во главе мы обычно оказывались в обществе свободы только один раз — в день её погребения.
Школа, которая подлость сегодняшнего дня оправдывает подлостью вчерашнего, которая объявляет мятежным всякий крик крепостных против кнута, если только этот кнут — старый, унаследованный, исторический кнут; школа, которой история показывает, как бог Израиля своему слуге Моисею, только своё a posteriori,— эта историческая школа права изобрела бы поэтому немецкую историю, если бы сама не была изобретением немецкой истории. Настоящий Шейлок, но Шейлок-лакей,—она при каждом фунте мяса, вырезываемом из сердца народа, клянётся своим векселем, своим историческим векселем, своим христианско-германским векселем.
Напротив, благодушные энтузиасты, тевтономаны по крови и свободомыслящие по рефлексии, ищут историю нашей свободы по ту сторону нашей истории — в первобытных тевтонских лесах. Но чем же отличалась бы история нашей свободы от истории свободы дикого кабана, если бы её можно было отыскивать только в лесах? К тому же известно, что в лесу — как аукнется, так и откликнется. Так оставим же в покое первобытные тевтонские леса!
Война немецким порядкам! Непременно война! Эти порядки находятся ниже уровня истории, они ниже всякой критики, но они остаются объектом критики, подобно тому как преступник, находящийся ниже уровня человечности, остаётся объектом палача. В борьбе с ними критика является не страстью разума, она — разум страсти. Она — не анатомический нож, она — оружие. Её объект есть её враг, которого она хочет не опровергнуть, а уничтожить. Ибо дух этих порядков уже опровергнут. Сами по себе они недостойны стать предметом размышления — они существуют как нечто столь же презренное, сколь и презираемое. Критике незачем выяснять своё отношение к этому предмету — она покончила с ним всякие счёты. Критика выступает уже не как самоцель, а только как средство. Её основной пафос — негодование, её основное дело — обличение.
Речь идёт об изображении взаимного тягостного давления всех общественных сфер друг на друга, всеобщего бездеятельного недовольства, ограниченности, в одинаковой мере выражающейся как в самовозвеличении, так и в самоуничижении, — всего того, что заключено в рамки такой правительственной системы, которая живёт тем, что охраняет всякие мерзости, и сама есть не что иное как мерзость, воплощённая в правительстве.
Что за зрелище! Общество до бесконечности дробится на разнообразнейшие касты, которые противостоят друг другу со своими мелкими антипатиями, нечистой совестью и грубой посредственностью, и это-то их взаимное двусмысленное и недоверчивое отношение и позволяет их повелителям обращаться с ними, со всеми без различия, — хотя и с различными формальностями,— как с существами, живущими лишь по милости начальства. И даже тот факт, что над ними властвуют, что ими правят, что ими владеют, они обязаны признавать и исповедовать как милость неба! А на другой стороне — сами повелители, величие которых находится в обратном отношении к их числу!
Критика, занимающаяся этим предметом, есть критика врукопашную, а в рукопашном бою важно не то, благороден ли противник, равного ли он происхождения, интересен ли он или нет, — важно нанести ему удар. Необходимо не давать немцам ни минуты для самообмана и покорности. Надо сделать действительный гнёт ещё более гнетущим, присоединяя к нему сознание гнёта; позор — ещё более позорным, разглашая его. Надо каждую сферу немецкого общества изображать как partie honteuse [позорное пятно] немецкого общества, надо заставить плясать эти окаменелые порядки, напевая им их собственные мелодии! Надо заставить народ ужаснуться себя самого, чтобы вдохнуть в него отвагу. Этим будет осуществлена непреодолимая потребность немецкого народа, а потребности народов сами являются решающей причиной их удовлетворения.
Даже и для современных народов не может не представлять интереса эта борьба против ограниченного содержания немецкого status quo, ибо немецкий status quo является откровенным завершением ancien regime [старого порядка], а ancien regime есть скрытый порок современного государства. Борьба против немецкой политической действительности есть борьба с прошлым современных народов, а отголоски этого прошлого всё ещё продолжают тяготеть над этими народами. Для них поучительно видеть, как ancien regime, переживший у них свою трагедию, разыгрывает свою комедию в лице немецкого выходца с того света. Трагической была история старого порядка, пока он был существующей испокон веку властью мира, свобода же, напротив, была идеей, осенявшей отдельных лиц, — другими словами, пока старый порядок сам верил, и должен был верить, в свою правомерность. Покуда ancien regime, как существующий миропорядок, боролся с миром, ещё только нарождающимся, на стороне этого ancien regime стояло не личное, а всемирно-историческое заблуждение. Потому его гибель и была трагической.
Напротив, современный немецкий режим, — этот анахронизм, это вопиющее противоречие общепризнанным аксиомам, это выставленное напоказ всему миру ничтожество ancien regime, — только лишь воображает, что верит в себя, и требует от мира, чтобы и тот воображал это. Если бы он действительно верил в свою собственную сущность, разве он стал бы прятать её под видимостью чужой сущности и искать своего спасения в лицемерии и софизмах? Современный ancien regime — скорее лишь комедиант такого миропорядка, действительные герои которого уже умерли. История действует основательно и проходит через множество фазисов, когда уносит в могилу устаревшую форму жизни. Последний фазис всемирно-исторической формы есть её комедия. Богам Греции, которые были уже раз — в трагической форме — смертельно ранены в «Прикованном Прометее» Эсхила, пришлось ещё раз — в комической форме — умереть в «Беседах» Лукиана. Почему таков ход истории? Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым. Такой весёлой исторической развязки мы и добиваемся для политических властей Германии.
Однако как только современная политико-социальная действительность сама подвергается критике, как только критика возвышается, следовательно, до истинно человеческих проблем,— она оказывается за пределами немецкого status quo; иначе она рассматривала бы свой предмет на таком уровне, который ниже действительного уровня этого предмета. Вот один пример! Отношение промышленности, вообще мира богатства, к политическому миру есть одна из главных проблем нового времени. В какой форме начинает эта проблема занимать немцев? В форме покровительственных пошлин, запретительной системы, национальной экономии. Тевтономания перекочевала из человека в материю, и таким образом в одно прекрасное утро наши рыцари хлопка и герои железа проснулись патриотами. В Германии, следовательно, начинают признавать суверенитет монополии внутри страны, наделяя монополию суверенитетом вовне. В Германии, следовательно, ещё только собираются положить начало тому, чему во Франции и Англии собираются уже положить конец. Старые гнилые порядки, против которых теоретически восстают эти страны и которые они ещё только терпят, как терпят цепи, приветствуются в Германии как восходящая заря прекрасного будущего, едва ещё только отваживающегося перейти от лукавой теории к самой беззастенчивой практике. В то время как во Франции и Англии проблема гласит: политическая экономия, или господство общества над богатством, в Германии она гласит: национальная экономия, или господство частной собственности над нацией. Во Франции и Англии, следовательно, речь идёт о том, чтобы уничтожить монополию, развившуюся до крайних своих пределов; в Германии же — о том, чтобы развить монополию до крайних её пределов. Там идёт речь о разрешении вопроса, здесь — лишь о коллизии. Это — достаточно показательный пример немецкой формы современных проблем, пример того, как наша история, подобно неумелому рекруту, повторяющему старые упражнения, считала до сих пор своей задачей лишь повторять избитые истории.
Следовательно, если бы общее немецкое развитие не выходило за пределы политического немецкого развития, немец мог бы принимать участие в проблемах современности самое большее так, как может в них участвовать русский. Однако если отдельная личность не связана границами нации, то нация в целом не становится свободной оттого, что стала свободной отдельная личность. В числе философов Греции был один скиф [Анахарсис], но это ни на шаг не приблизило скифов к греческой культуре.
К счастью, мы, немцы, — не скифы.
Подобно тому как древние народы переживали свою предисторию в воображении, в мифологии, так мы, немцы, переживаем нашу будущую историю в мыслях, в философии. Мы — философские современники нынешнего века, не будучи его историческими современниками. Немецкая философия — продолжение немецкой истории в идее. Когда, следовательно, вместо oeuvres incompletes [назавершённого издания сочинений] нашей реальной истории мы критикуем oeuvres posthumes [посмертно изданные сочинения] нашей идеальной истории, философию, то наша критика находится в самой гуще тех вопросов, о которых нынешний век говорит: that is the question! То, что у передовых народов является уже практическим разрывом с современными государственными порядками, — то в Германии, где эти порядки ещё даже и не существуют, является сначала критическим разрывом с философским отражением этих порядков.
Немецкая философия права и государства — единственная немецкая история, стоящая al pari [на уровне] официальной современной действительности. Немецкий народ должен поэтому присоединить эту свою воображаемую историю к существующим у него порядкам и подвергнуть критике не только эти существующие порядки, но вместе с тем и их абстрактное продолжение. Его будущее не может ограничиться ни непосредственным отрицанием его реальных государственно-правовых порядков, ни непосредственным осуществлением тех его государственно-правовых порядков, которые существуют в идее, ибо в этих своих идеальных порядках немецкий народ имеет непосредственное отрицание своих реальных порядков, а непосредственное осуществление своих идеальных порядков он почти уже пережил, наблюдая жизнь соседних народов. Поэтому практическая политическая партия в Германии справедливо требует отрицания философии. Ошибка её заключается не в этом требовании, а в том, что она не идёт дальше этого требования, которого она серьёзно не выполняет, да и выполнить не может. Она думает, будто осуществляет это отрицание философии тем, что поворачивается к ней спиной и, отвернувши голову, бормочет по её адресу несколько сердитых и банальных фраз. Ограниченность её кругозора проявляется в том, что она не причисляет философию к кругу немецкой действительности или воображает, что философия стоит даже ниже немецкой практики и обслуживающих её теорий. Вы выдвигаете требование исходить из действительных зародышей жизни, но вы забываете, что действительный зародыш жизни немецкого народа до сих пор произрастал только под его черепом. Одним словом: вы не можете упразднить философию, не осуществив её в действительности.
Ту же ошибку, но в противоположном направлении, делала и теоретическая, ведущая своё происхождение от философии, политическая партия.
Она усматривала в нынешней борьбе только критическую борьбу философии с немецким миром, она не подумала о том, что существующая философия сама принадлежит к этому миру и является его дополнением, хотя и идеальным. Критически относясь к своему противнику, она относилась некритически к себе самой, так как исходила из предпосылок философии и либо не шла дальше вытекавших из них результатов, либо же выдавала требования и результаты, полученные из другого источника, за непосредственные требования и результаты философии, несмотря на то, что они, — если допустить их правильность, — могут быть получены, напротив, только посредством отрицания существующей философии, философии как философии. Мы сохраняем за собой право вернуться к более подробному описанию этой партии. Её коренной порок можно свести к следующему: она думала, что можно превратить философию в действительность, не упразднив самой философии.
Критика немецкой философии государства и права, получившей в работах Гегеля свою самую последовательную, самую богатую и законченную формулировку, есть одновременно и критический анализ современного государства и связанной с ним действительности, и самое решительное отрицание всей доныне существующей формы немецкого политического и правового сознания, для которого самым значительным, универсальным, возведённым в науку выражением является именно сама спекулятивная философия права. Если только в Германии была возможна спекулятивная философия права, это абстрактное, оторванное от жизни мышление о современном государстве,, действительность которого остаётся потусторонним миром, — хотя бы этот потусторонний мир лежал всего лишь по ту сторону Рейна,—то, так же и наоборот, немецкий мысленный образ современного государства, отвлекающийся от действительного человека, был возможен лишь постольку, поскольку само современное государство отвлекается от действительного-человека или удовлетворяет всего человека лишь мнимым образом. Немцы размышляли в политике о том, что другие народы делали. Германия была их теоретической совестью. Абстрактность и высокомерие её мышления шли всегда параллельно-с односторонностью и приниженностью её действительности. Если, следовательно, status quo германской государственности выражает завершение ancien regime, — этой занозы в организме современного государства, — то status quo немецкого учения о государстве выражает несовершенство современного государства, порок в самом организме его.
Уже как решительный противник прежней формы немецкого политического сознания, критика спекулятивной философии права погружается не в себя самоё, а в такие задачи, для разрешения которых имеется одно только средство — практика.
Спрашивается: может ли Германия достигнуть практики a la hauteur des principes [на высоте принципов], т.е. революции, способной поднять Германию не только до официального уровня современных народов, но и на человеческую высоту, которая явится ближайшим будущим этих народов?
Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой; но и теория становится материальной силой, как только она овладевает массами. Теория способна овладеть массами, когда она доказывает ad hominem [применительно к данному лицу], а доказывает она ad hominem, когда становится радикальной. Быть радикальным — значит понять вещь в её корне. Но корнем является для человека сам человек. Очевидным доказательством радикального характера немецкой теории, следовательно— её практической энергии, служит то, что её исходным пунктом было решительное, положительное упразднение религии. Критика религии завершается учением, что человек — высшее существо для человека, завершается, следовательно, категорическим императивом, повелевающим ниспровергнуть все отношения, в которых человек является униженным, порабощенным, беспомощным, презренным существом, — те отношения, которые нельзя лучше охарактеризовать, как возгласом одного француза по поводу проектировавшегося налога на собак: «Бедные собаки! С вами хотят поступить, как поступают с людьми!»
Даже с исторической точки зрения теоретическая эмансипация имеет специфически практическое значение для Германии. Ведь революционное прошлое Германии теоретично, это—реформация. Как тогда революция началась в мозгу монаха, так теперь она начинается в мозгу философа.
Правда, Лютер победил рабство по набожности только тем, что поставил на его место рабство по убеждению. Он разбил веру в авторитет, восстановив авторитет веры. Он превратил попов в мирян, превратив мирян в попов. Он освободил человека от внешней религиозности, сделав религиозность внутренним миром человека. Он эмансипировал плоть от оков, наложив оковы на сердце человека.
Но если протестантизм не дал правильного решения задачи, то всё же он правильно поставил её. Речь теперь шла уже не о борьбе мирянина с попом вне мирянина, а о борьбе со своим собственным внутренним попом, со своей поповской натурой. И если протестантское превращение немца-мирянина в попа эмансипировало светских пап, князей, со всей их кликой — привилегированными и филистерами, — то философское превращение немца, проникнутого поповским духом, в человека будет эмансипацией народа. Но подобно тому как эмансипация не должна остановиться на князьях, так и секуляризация имуществ не остановится на захвате церковных имуществ, который раньше других был осуществлён лицемерной Пруссией. Тогда Крестьянская война, это наиболее радикальное событие немецкой истории, разбилась о теологию. Ныне, когда сама теология разбита, наиболее резкое проявление несвободы в немецкой истории — наш status quo — разобьётся о философию. За день до реформации официальная Германия была самым покорным рабом Рима. За день до своей революции она — покорный раб того, что меньше Рима, раб Пруссии и Австрии, заскорузлых юнкеров и филистеров.
Между тем радикальной немецкой революции препятствует, повидимому, одна огромная трудность.
Дело в том, что революции нуждаются в пассивном элементе, в материальной основе. Теория осуществляется в каждом народе всегда лишь постольку, поскольку она является осуществлением его потребностей. Но будет ли соответствовать чудовищному разладу между требованиями немецкой мысли и теми ответами, которые даёт на них немецкая действительность, — будет ли этому разладу соответствовать такой же разлад гражданского общества с государством и с самим собой? Станут ли теоретические потребности непосредственно практическими потребностями? Недостаточно, чтобы мысль стремилась к воплощению в действительность, сама действительность должна стремиться к мысли.
Но Германия взобралась на средние ступени политической эмансипации не в одно время с современными народами. Даже тех ступеней, которые она преодолела теоретически, она ещё не достигла практически. Каким же образом она может перескочить одним салътомортале не только через свои собственные преграды, но вместе с тем и через те преграды, которые стоят перед современными народами, через преграды, которые она в действительности должна воспринимать как освобождение от своих действительных преград и которые должны быть целью её стремлений? Радикальная революция может быть только революцией радикальных потребностей, для зарождения которых, казалось бы, как раз нет ни предпосылок, ни необходимой почвы.
Но если Германия сопровождала развитие современных народов лишь абстрактной деятельностью мышления, не принимая активного участия в действительных битвах этого развития, то, с другой стороны, она разделяла страдания этого развития, не разделяя его радостей, его частичного удовлетворения. Абстрактной деятельности на одной стороне соответствует абстрактное страдание на другой. Германия поэтому в одно прекрасное утро окажется на уровне европейского распада, ли разу не побывав на уровне европейской эмансипации. Её можно будет сравнить с идолопоклонником, чахнущим от болезней христианства.
Если мы теперь обратимся к немецким правительствам, то увидим, что в силу современных отношений, в силу положения Германии, в силу характера немецкого образования и, наконец, в силу своего собственного верного инстинкта они вынуждены сочетать цивилизованные недостатки современного государственного мира, преимуществами которого мы не пользуемся, с варварскими недостатками ancien regime, которыми мы наслаждаемся в полной мере. Поэтому Германии приходится всё более участвовать если не в разумных, то, по крайней мере, в неразумных сторонах также и таких государственных систем, которые стоят выше её status quo. Есть ли, например, в мире страна, которая бы так же наивно, как это делает так называемая конституционная Германия, разделяла все иллюзии конституционного государственного строя, не разделяя его реальных достижений? Или разве кому-нибудь, кроме немецкого правительства, могла бы прийти в голову затея соединить мучительства цензуры с мучительствами французских сентябрьских законов, предполагающих свободу печати! Подобно тому как в римском пантеоне можно было найти богов всех наций, так и в Священной Римской империи германской нации можно найти грехи всех государственных форм. Что этот эклектизм достигнет невиданных ещё до сих пор размеров, тому порукой в особенности политико-эстетическое гурманство некоего немецкого короля [Фридриха-Вильгельма IV], который хочет разыгрывать все роли королевской власти, как феодальную, так и бюрократическую, как абсолютную, так и конституционную, как автократическую, так и демократическую, если не в лице народа, то в своём собственном лице, если не для народа, то для себя самого. Германия, это убожество политической современности, сложившееся в свой особый мир, не сможет разбить специфически немецкие преграды, не разбив общих преград политической современности.
Утопической мечтой для Германии является не радикальная революция, не общечеловеческая эмансипация, а, скорее, частичная, только политическая революция, — революция, оставляющая нетронутыми самые устои здания. На чём основана частичная, только политическая революция? На том, что часть гражданского общества эмансипирует себя и достигает всеобщего господства, на том, что определённый класс, исходя из своего особого положения, предпринимает эмансипацию всего общества. Этот класс освобождает всё общество, но лишь в том случае, если предположить, что всё общество находится в положении этого класса, т. е. обладает, например, деньгами и образованием или может по желанию приобрести их.
Ни один класс гражданского общества не может сыграть эту роль, не возбудив на мгновение энтузиазма в себе и в массах. Это — тот момент, когда данный класс братается и сливается со всем обществом, когда его смешивают с обществом, воспринимают и признают в качестве его всеобщего представителя; тот момент, когда собственные притязания и права этого класса являются поистине правами и притязаниями самого общества, когда он действительно представляет собой социальный разум и социальное сердце. Лишь во имя всеобщих прав общества отдельный класс может притязать на всеобщее господство. Для завоевания этого положения освободителя, а следовательно, для политического использования всех сфер общества в интересах своей собственной сферы, недостаточно одной революционной энергии и духовного чувства собственного достоинства. Чтобы революция народа и эмансипация отдельного класса гражданского общества совпали друг с другом, чтобы одно сословие считалось сословием всего общества, — для этого, с другой стороны, все недостатки общества должны быть сосредоточены в каком-нибудь другом классе, для этого определённое-сословие должно быть олицетворением общих препятствий, воплощением общей для всех преграды; для этого особая социальная сфера должна считаться общепризнанным преступлением в отношении всего общества, так что освобождение от этой сферы выступает в виде всеобщего самоосвобождения. Чтобы одно сословие было par excellence [по преимуществу, в истинном значении слова] сословием-освободителем, для этого другое сословие должно быть, наоборот, явным сословием-поработителем. Отрицательно-всеобщее значение французского дворянства и французского духовенства обусловило собой положительно-всеобщее значение того класса, который непосредственно граничил с ними и противостоял им, — буржуазии.
Но ни у одного особого класса в Германии нет не только последовательности, резкости, смелости, беспощадности, которые наложили бы на него клеймо отрицательного представителя общества. В такой же степени ни у одного сословия нет также той душевной широты, которая отождествляет себя, хотя бы только на миг, с душой народа, того вдохновения, которое материальную силу воодушевляет на политическое насилие, той революционной отваги, которая бросает в лицо противнику дерзкий вызов: я— ничто, но я должен быть всем. Основу немецкой морали и честности, не только отдельных личностей, но и классов, образует, напротив, тот сдержанный эгоизм, который отстаивает свою ограниченность и допускает, чтобы и другие отстаивали в противовес ему свою ограниченность. Отношение между различными сферами немецкого общества поэтому не драматическое, а эпическое. Каждая из них начинает осознавать себя и располагаться, со всеми своими особыми притязаниями, рядом с другими не тогда, когда её угнетают, а тогда, когда современные отношения создают — без всякого содействия с её стороны — такую стоящую ниже её общественную сферу, которую она, в свою очередь, может угнетать. Даже моральное чувство собственного достоинства немецкой буржуазии основано лишь на сознании того, что она — общий представитель филистерской посредственности всех других классов. Поэтому не только немецкие короли вступают на престол mal a propos [не вовремя]; каждая сфера гражданского общества переживает своё поражение прежде, чем успевает отпраздновать свою победу, она устанавливает свои собственные преграды прежде, чем успевает преодолеть поставленную ей преграду, проявляет свою бездушную сущность прежде, чем ей удаётся проявить свою великодушную сущность, — так что даже возможность сыграть большую роль всегда оказывается уже позади прежде, чем эта возможность успела обнаружиться, и каждый класс, как только он начинает борьбу с классом, выше его стоящим, уже оказывается вовлечённым в борьбу с классом, стоящим ниже его. Поэтому княжеская власть находится в борьбе с королевской, бюрократ — в борьбе с дворянством, буржуа — в борьбе с ними со всеми вместе, а в это время пролетарий уже начинает борьбу против буржуа. Буржуазия не дерзает ещё сформулировать, со своей точки зрения, мысль об эмансипации, когда развитие социальных условий, а также и прогресс политической теории объявляют уже самую эту точку зрения устаревшей или, по крайней мере, проблематичной.
Во Франции достаточно быть чем-нибудь, чтобы желать быть всем. В Германии надо быть ничем, если не хочешь отказаться от всего. Во Франции частичная эмансипация есть основа всеобщей. В Германии всеобщая эмансипация есть conditio sine qua non [необходимое условие] всякой частичной. Во Франции свобода во всей её полноте должна быть порождена действительным процессом постепенного освобождения, в Германии — невозможностью такого постепенного процесса. Во Франции каждый класс народа — политический идеалист и чувствует себя прежде всего не особым классом, а представителем социальных потребностей вообще. Поэтому роль освободителя последовательно переходит — в полном драматизма движении — к различным классам французского народа, пока, наконец, не дойдёт очередь до такого класса, который осуществит социальную свободу, уже не ограничивая её определёнными условиями, лежащими вне человека и всё же созданными человеческим обществом, а, наоборот, организует все условия человеческого существования, исходя из социальной свободы как необходимой предпосылки. В Германии, напротив, где практическая жизнь так же лишена духовного содержания, как духовная жизнь лишена связи с практикой, ни один класс гражданского общества до тех пор не чувствует ни потребности во всеобщей эмансипации, ни способности к ней, пока его к тому не принудят его непосредственное положение, материальная необходимость, его собственные цепи.
В чём же, следовательно, заключается положительная возможность немецкой эмансипации?
Ответ: в образовании класса, скованного радикальными цепями, такого класса гражданского общества, который не есть класс гражданского общества; такого сословия, которое являет собой разложение всех сословий; такой сферы, которая имеет универсальный характер вследствие её универсальных страданий и не притязает ни на какое особое право, ибо над ней тяготеет не особое бесправие, а бесправие вообще, которая уже не может ссылаться на историческое право, а только лишь на человеческое право, которая находится не в одностороннем противоречии с последствиями, вытекающими из немецкого государственного строя, а во всестороннем противоречии с его предпосылками; такой сферы, наконец, которая не может себя эмансипировать, не эмансипируя себя от всех других сфер общества и не эмансипируя, вместе с этим, все другие сферы общества, — одним словом, такой сферы, которая представляет собой полную утрату человека и, следовательно, может возродить себя лишь путём полного возрождения человека. Этот результат разложения общества, как особое сословие, есть пролетариат.
Пролетариат зарождается в Германии в результате начинающего прокладывать себе путь промышленного развития; ибо не стихийно сложившаяся, а искусственно созданная бедность, не механически согнувшаяся под тяжестью общества людская масса, а масса, возникшая из стремительного процесса его разложения, главным образом из разложения среднего сословия, — вот что образует пролетариат, хотя постепенно, как это само собой понятно, ряды пролетариата пополняются и стихийно возникающей беднотой и христианско-германским крепостным сословием.
Возвещая разложение существующего миропорядка, пролетариат раскрывает лишь тайну своего собственного бытия, ибо он и есть фактическое разложение этого миропорядка. Требуя отрицания частной собственности, пролетариат лишь возводит в принцип общества то, что общество возвело в его принцип, что воплощено уже в нём, в пролетариате, помимо его содействия, как отрицательный результат общества. Пролетарий обладает по отношению к возникающему миру таким же правом, каким немецкий король обладает по отношению к уже возникшему миру, когда он называет народ своим народом, подобно тому как лошадь он называет своей лошадью. Объявляя народ своей частной собственностью, король выражает лишь тот факт, что частный собственник есть король.
Подобно тому как философия находит в пролетариате своё материальное оружие, так и пролетариат находит в философии своё духовное оружие, и как только молния мысли основательно ударит в эту нетронутую народную почву, свершится эмансипация немца в человека.
Из всего этого вытекает:
Единственно практически возможное освобождение Германии есть освобождение с позиций той теории, которая объявляет высшей сущностью человека самого человека. В Германии эмансипация от средневековья возможна лишь как эмансипация вместе с тем и от частичных побед над средневековьем. В Германии никакое рабство не может быть уничтожено без того, чтобы не было уничтожено всякое рабство. Основательная Германия не может совершить революцию, не начав революции с самого основания. Эмансипация немца есть эмансипация человека. Голова этой эмансипации — философия, её сердце — пролетариат. Философия не может быть воплощена в действительность без упразднения пролетариата, пролетариат не может упразднить себя, не воплотив философию в действительность.
Когда созреют все внутренние условия, день немецкого воскресения из мёртвых будет возвещён криком галльского петуха.

[Actus Fidei]

В дальнейшем в этой работе Маркс обсуждает тему с Гегелем * заочно * государства в связи c тем объединена ли его функция и интересы с частями его структуры - гражданским обществом, семьей, индивидом. Логически встает вопрос а на каком фундаменте возможно такое объединение? Очевидно это базис. Ну а если базис выбит из под ног гражданского общества,семьи и гражданина составляющее большинство? Отчужден во владение малочисленной группы или класса? Очевидно что не имея базиса жизни нет и гражданского общества и самого гражданина. Тогда фактическими гражданами интересы которых совпадают с положением надстройки является лишь эта малочисленный класс а большая часть номинальных граждан, семей оказываются в положении гатарбайтеров или жителями колонии. Им остается лишь идеалистическая дырка от национального или и государственного бублика. Тогда получается и "народ" не является народом, ни гражданская группа и класс так как это де факио два народа и государства одно из которых использует другое физически присваивая общественный труд и морально с вывернутой наизнанку фальшивой до порнографичности идеей, сдобренной религиозным, национальным душком, вплоть до нацистского папье-маше. На его бутафорском фоне красуется фальшивка" духовных исканий" альтернативной формы- масонская,теософская,политическая и научная. Сколько стоит отобранное единое и извращенное солнце такой фальшивой структуры, сверхфальшивой на любом из планов? Отвечайте! Мы идем по ваши души!

[Actus Fidei]

"Многие современные обыватели слышали имена Е. Блаватской и Рерихов, но очень мало кто догадывается, что теософское общество, созданное Еленой Петровной Блаватской и Генри Олькоттом, являлось очередным проектом иллюминатов. Для чего оно было создано? Для того, чтобы установить контроль над распространением в Европе и Америке знаний древней погибшей цивилизации. На основе его мистического восприятия последователями Блаватской и Рерихов была предпринята попытка создания на Земле ещё одного подобия религии, причём единой для всего цивилизованного мира. Надо понимать, что тёмные к своей цели контроля над сознанием человечества идут разными путями. Создание единой для всех религии – один из таких путей. Так вот, для реализации своего проекта они, как всегда, подобрали подходящих для этого людей и дали им возможность прикоснуться к древнему знанию. Кроме того, деятели «Чёрного ордена» понимали, что на их протеже могут клюнуть и русские волхвы, и индуистские брахманы, и буддистские жрецы. А так как и у тех, и у других, и у третьих хранится немало книг с древним тайным знанием, то появится возможность прибрать это знание к рукам. Собственно, так и произошло. В Египте Елена Блаватская встретила одного мага, который «по звёздам» определил, что у девушки из России особое предназначение. В одной из бесед он упомянул о запретной книге «Стансы Цзяна». Естественно, Блаватская захотела на неё взглянуть. Но для этого её почему-то понесло не на восток, а в Лондон, в штаб-квартиру европейских иллюминатов. Здесь её поджидал странный человек по имени Кут Хуми Лан Синг. Он ввёл Елену Блаватскую в тайное оккультное общество, связанное со спецслужбами. От этого индуса она узнала, где надо искать заветную книгу и что надо сделать, чтобы её заполучить.
И вот в 1852 году Е. Блаватская в гостях у брахманов в Индии. Как и следовало ожидать, подготовка у Елены Петровны оказалась безупречной – в храмах Индии её приняли как свою. Когда Елена Петровна попросила дать ей на ознакомление «Стансы Цзяна», никто ей в этом не отказал. Блаватская получила заветный манускрипт на год, после чего она должна была вернуть книгу храму. Возникает естественный вопрос: почему брахманы ей поверили? Чем она их так расположила? Очевидно, своими знаниями и тонким искусством лицемерия. Честным брахманам и в голову не пришло, что их бессовестно обманули. Заполучив книгу, Е.П. Блаватская тут же умчалась в Лондон к своим покровителям. Там она поместила манускрипт в сейф одного из банков Ротшильда и занялась его переводом на английский язык.
С этой непростой задачей Елена Петровна справилась за 6,5 месяцев, после чего она снова отправилась в Индию, но не для того, чтобы вернуть книгу храму, а для того, чтобы встретиться с наставником одной из школ раджа-йоги. На этот раз её интересовал вопрос бессмертия. Но, как и следовало ожидать, на Индостане Елену Петровну встретили холодно. Ничего не добившись ни от жрецов, ни от йогов, Блаватская снова отправилась в Лондон. На обратном пути в Суэцком канале корабль, на котором она плыла, взорвался, причём произошло это ночью. При взрыве погибла почти вся команда и многие пассажиры, но Блаватской повезло, она уцелела. Спрашивается, кто организовал на корабле взрыв, кто был в нём заинтересован? Всё это осталось тайной. Единственное, что можно смело сказать: взрыв был организован не покровителями Блаватской. Если бы им нужно было от неё избавиться, они бы легко смогли это сделать в Лондоне. Значит, в уничтожении корабля со всей его командой были заинтересованы люди, для которых врагами являлись все европейцы. И возможно, Елена Петровна была главной их целью.
Так или иначе, но Блаватская попыталась нанести ответный удар. Добравшись до Лондона, она решила созвать пресс-конференцию, посвящённую книге «Стансы Цзяна». На ней Елена Петровна хотела рассказать, что в книге написано и что её надо не прятать, а наоборот, дать людям. Очевидно, Елена Петровна не понимала своей роли. Ей казалось, что книгу от общественности прячут брахманы. По всей видимости, так ей внушили её лондонские покровители. Но каково было её удивление, когда выяснилось, что «Стансы Цзяна» из сейфа банка испарилась. Исчез и перевод этой книги, который она прятала в сейфе своего отеля. Только тут Блаватская поняла, кто на самом деле скрывает древнее знание и какую роль она во всём этом сыграла. Но вот незадача – как впоследствии выяснилось, в руки лондонских покровителей Блаватской попал только перевод «Стансов Цзяна». Подлинник же книги, тот самый, который «испарился» из сейфа банка Ротшильда, к ним в хранилище не попал. Куда же он исчез? Оказывается, его след был отслежен в России, но не в масонском книгохранилище, и не в частном собрании книг, а совсем в другом. Однако, сообщать о нём мы не имеем права. Важно другое – книга вернулась на Родину, и об этом в Индии хорошо знают. С манускриптом «Стансы Цзяна» произошло то же самое, что и с «Протоколами сионских мудрецов». Они тоже были похищены из сверхнадёжного сейфа. Это только предположение, что «Протоколы» русской разведчице продал один из их создателей. Всё далеко не так. Речь идёт о поединке за право обладания сверхсекретной информацией между тёмным и светлым жречеством, где русские жрецы оба раза переиграли своих оппонентов."

Сидоров Георгий – Рок возомнивших себя богами

Кто любит фантастику читайте тут

http://www.ezobox.ru/sidorov-georgiy/books/926/read/